Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]

Ильин Андрей

— А можете? — удивился представитель шейха.

Увивающийся гражданин аж присел, услышав такое обращение. И опасливо взглянул на своего патрона. В возможностях которого сомневаться, и тем более вслух, было не принято.

— Попробую, — скромно потупив глаза, ответил тот.

— А как же отсутствующий международный договор? — сморозил еще одну глупость представитель.

— Вам товар нужен? Или договор?

— Товар.

— Ну, значит, будем искать товар. Торговля не может страдать от отсутствия каких-то там договоров.

— Но

ведь граница… То есть я хотел сказать: таможня. Разрешение на вывоз.

— Был бы товар, а как его доставить покупателю, способ найдется. О том должна голова болеть у продавца. Где перечень требуемых наименований?

Представитель вытащил и протянул список.

— Так, так… Танк «Т-80» — три штуки… систем залпового огня — десять… зенитно-ракетный комплекс — пять… боевые машины пехоты — пятнадцать… локаторы… комплектующие… Все?

— Все. Но, конечно, не сразу. Вначале — опытные образцы. Ну, чтобы посмотреть, проверить, обкатать. И лишь потом добрать остаток.

— Ну это понятно. Непроверенный товар берет только дурак. А шейхи — они, ясное дело, не дураки.

— И что? Это возможно? В принципе? — еще раз уточнил представитель.

— В принципе возможно все. Тем более что ничего сверхъестественного вы здесь не запросили. Обычное армейское среднеформатное вооружение, которого — как грязи. Это вам не атомная подводная лодка.

— А что, лодку тоже возможно?

— Возможно все. Когда есть желание и когда есть деньги…

Поплавок дернулся и нырнул глубоко в пучину вод…

Глава 10

— Кто он? — спросил начальник президентской охраны.

— Сидорчук Митрофан Семенович.

— Как?

— Митрофан Семенович.

— Хрен с ним. Пусть Митрофан. Кто он такой, этот Митрофан?

— Согласно полученной по месту жительства справке — безработный. Проживает по Малой Алексеевской. В двухкомнатной квартире. Проживает один.

— А живет на что? Если безработный?

— Никто ничего определенного сказать не мог. Известно только, что на службу он не ходит и дома не работает. Но, с другой стороны, не бедствует. Имеет машину. «Жигули» второй модели, на которой практически никуда не выезжает.

— Дальше.

— Не женат. Детей нет. Приводов в милицию не имеет.

— Родственников тоже не имеет?

— О родственниках информации нет.

— Ну так найдите! И еще: где родился, где учился, с кем женился, в каких войсках служил. Все узнайте. По полной программе. И особенно узнайте, откуда и по чьему распоряжению он получил пропуск в нашу вотчину. Кто за него ходатайствовал.

— Есть! — по-военному ответил завершивший доклад офицер, осторожно закрывая и оставляя на столе папку. — Разрешите идти?..

Начальник охраны недовольно махнул.

Офицер тихо нырнул и бесшумно просочился сквозь щель в полуоткрытой двери.

Начальник президентской охраны открыл папку, еще

раз перечитал вложенные в нее страницы и раздраженно отбросил в сторону.

Не понравились ему безработные, въезжающие на «Жигулях» второй модели в апартаменты Президента.

Странные это какие-то безработные. Особенно те странные, что о них ничего не знает самое приближенное к главе государства лицо.

Он не знает. Начальник президентской охраны.

Глава 11

Сходка авторитетов центральных российских областей длилась уже полтора часа, из которых час ушла на соблюдение обязательного в таких случаях ритуала, обмен взаимными комплиментами.

Сходка длилась уже полтора часа, а до дела еще не дошло. Дошло лишь до обычного в компании крепких мужиков перемывания чужих костей.

— Пора, пора наводить порядок, — ворчал представитель Тверской области, — достали беспределщики. Всю печенку выели своим анархизмом. Во они где у нас сидят, — и чиркал открытой ладонью поперек горла.

— Верно толкует, — соглашался туляк. — Действуют без правил, без согласования, без уважения к закон и уважаемым людям. Где работают, там и гадят. А мы на том поскальзываемся…

— Мочыт надо! Всэх! — высказал свое мнение грузинский авторитет, контролирующий один из районов Москвы. — И «папу» ых тоже мочыт. Чтоб другим не повадно было!

— Мочиловкой дела не сделать, — возразил новгородский «папа». — Договариваться надо. По-доброму. Сферы делить. Как в Америке в тридцатых годах. Там тоже вначале стреляли, а потом миром решали. Договариваться надо.

— А потом все равно мочыт! — горячился грузин.

— Мочить, может, и не мочить, а поставить на место надо, — кивал посланец Ярославля, — потому что дальше ехать некуда. Мы мосты наводим, легавых с руки есть приучаем, а эти… И все псу под хвост.

— Ты про сберкассу, что ли?

— Ну! Явились залетные. Напластали мертвяков, взяли куш и сделали ноги. А нам теперь кадык теребят. Почему не предупредили? А если сделали на нашей территории почему не поделились? Из-за их жмуриков теперь нас трясут. Мусоров прикормленных в отставку, а на их место новых, голодных… Зачем нам за чужой беспредел своими «бабками» отвечать?

— Верно. У нас такая мелюзга общак признавать отказалась! Деньги отчислять. Сказала — каждый сам по себе. И сидит сам за себя.

— Общак — дело святое! За общак спускать нельзя.

— А мы спустили…

— Спустили?!

— Ну да! Спустили. Настрогали мелкой стружкой тупым ножом и спустили. Кусками. В унитаз!

— И правильно…

Только через час, обсудив все насущные проблемы, перешли к делу, ради которого здесь и собрались. Уважающие себя и знающие себе цену авторитеты сразу на главный разговор не выходят. Как тот штангист. Он вначале разминается на малом весе, прежде чем принимать на грудь основной.