Бомба под президентский кортеж
Шрифт:
Паше ничего не оставалось, как залезть в «собачник» и усесться на откидном сиденье. Коневский лез следом, пару раз оступившись. Он поднял глаза на Пашу и неожиданно задорно ему подмигнул. Недовольные сержанты раздраженно захлопнули дверь машины, а Коневский вдруг приник к зарешеченному стеклу, старясь выяснить, чем же занят старший лейтенант.
Теперь Паша понял, зачем падал Коневский. Небольшой кусок тонкого металла, видимо, обрезок крышки консервной банки, из которой кто-то из шоферов когда-то тут на дороге что-то вырезал. Коневский увидел его на земле и поднял во время своего «нечаянного» падения. Теперь, когда сержанты захлопывали
Подняв вверх указательный палец, Коневский продолжал выворачивать шею, глядя в окно и прислушиваясь. Паша тоже слушал разговоры, доносившиеся с улицы. Там что-то обсуждали эти сержанты с автоматами. Вот хлопнула дверь второго «уазика», заработал мотор, и Коневский открыл дверь!
Паша, повинуясь знаку, мгновенно скользнул наружу и исчез в кювете, прижимаясь животом к мокрой траве. Коневский аккуратно прижал дверь, вставив все ту же железку снаружи. Главное, чтобы дверь не открылась на ходу. Или открылась, но не сразу. Через пару секунд Коневский неслышно скользнул по траве рядом с Пашей и замер.
Заработал мотор второй машины, и «уазики» унеслись в сторону поселка Константиновского. Теперь было слышно, как громко ругается Волошук. Судя по возгласам, он нашел-таки в сумке поддельное удостоверение подполковника полиции, да еще из аппарата МВД. Коневский показал Паше пальцами вдоль склона кювета, а сам бесшумно скользнул наверх и выпрямился на асфальте в полный рост, отряхивая штаны.
Когда Паша сменил позицию и оказался с другой стороны их машины, то увидел, что Коневский свободной походкой идет к старшему лейтенанту. Полицейский наверняка услышал шаги за спиной и резко обернулся. Судя по тому, как Коневский расплылся в довольной улыбке, удивления и растерянности на лице Волошука было более чем достаточно.
– Так… – рука старшего лейтенант метнулась сначала к кобуре на поясе, потом к карману, где лежал телефон.
Коневский молча вырвал из руки полицейского свое удостоверение и сунул в нагрудный карман своей куртки. Вторая рука уверенно протянулась к кобуре. Волошук даже не попытался сопротивляться, когда пистолет был вытащен и исчез за поясным ремнем Коневского. Паша подошел сзади и откашлялся. Волошук дернулся, как от удара, но Коневский не дал ему возможности отшатнуться даже на шаг.
– Теперь, товарищ старший лейтенант, – приказал Коневский, – неторопливо и без резких движений к лесу. И не бежать, а то я очень хорошо стреляю навскидку. Будешь вести себя хорошо – останешься жить.
– Вы кто? – выдавил из себя Волошук, пятясь в сторону обочины.
Паша подобрал с сиденья свою сумку с планшетником и двинулся было следом.
– Заводи и спускайся вон там, правее, – остановил его Коневский. – И заезжай в лес поглубже, чтобы с дороги было не видно машины. Там и поговорим с этим Толиком.
Паша нашел удобный съезд и скатился с обочины трассы по каменистому откосу. Лавируя между кустами, он смотрел в зеркало назад и радовался, что не оставляет следов. Стоило ему только чуть забуксовать или скатиться юзом, и любому, даже самому неискушенному человеку станет понятно, что тут съезжала машина. И даже по лесу нужно ехать плавно, «внатяг», как говорится у водителей.
Остановившись метрах в ста от шоссе, Паша заглушил
Минуты через три появился старший лейтенант с понурой головой и фуражкой в руках, следом, метрах в трех, шел Коневский, похлопывая себя прутиком по ноге. Подведя полицейского к машине, Коневский ловко расстегнул ему форменные брюки и рывком спустил ниже колен. Потом он достал пластиковые вязки и стянул Волошуку руки за спиной. Все, теперь если пленник и решит сбежать, то не сможет этого сделать. Со спущенными штанами не побегаешь, а со связанными за спиной руками штанов не подтянешь.
– Будем говорить? – поинтересовался Коневский, отходя на пару шагов и любуясь своей работой. – Для удобства поступим так: я спрашиваю, ты отвечаешь.
– Кто вы такие? – наконец сорвался Волошук на нервный крик. – Вы из полиции, из Москвы? Почему удостоверение прячете? Что вообще происходит?
– В нашем деле это главное, – усмехнулся Коневский. – Главное – грамотно поставить вопрос. Вот с него и начнем! Так что здесь происходит? Почему ты, участковый уполномоченный, поощряешь воровство, творишь беспредел в отношении законопослушных граждан, устраиваешь незаконные обыски и задержания?
– Полиция имеет право в случае… – начал было возражать полицейский, но Коневский его прервал, рывком раскрыв перед носом сумку, в которой лежал планшетник и другие вещи группы.
– Ты мне про полицию не трепи! – крикнул он Волошуку в лицо. – Я знаю, что она имеет право на законных основаниях, а чего не имеет. Это что? Это ты подложил нам на законных основаниях, сука?
Паша с интересом подошел и глянул в сумку. Там лежало два пакетика с белым порошком. Очень характерные пакетики. За такие пакетики сроки дают до трех лет [8] . Особенно если ты не сотрудничаешь со следствием и не выдаешь наркотики добровольно. Но обычно в таких случаях люди выкатывают глаза и с пеной у рта доказывают, что они ни сном ни духом… Старый избитый ход с шантажом!
8
Статья 228 Уголовного Кодекса РФ, предусматривающая наказание за незаконное приобретение, перевозку, хранение, изготовление и переработку для употребления в личных целях психотропных и наркотических веществ и аналогов этих веществ.
Волошук стиснул зубы, опустил голову и замолчал. Парень явно понял, что не та ситуация, чтобы обвинять этих двоих в чем-то. Коневский сунул Паше в руки сумки и стоял перед связанным полицейским, засунув руки в карманы и раскачиваясь с пяток на носок.
– Значит, так, Толик! – заговорил он глухим голосом с угрожающими интонациями. – Я тебе сейчас расскажу, почему ты тут стоишь без штанов с голой задницей. А заодно расскажу, какие приключения ты еще на эту задницу себе нашел. Это чтобы ты свое будущее немного представил там, в колонии, куда тебя поместят.