Бомба замедленного действия

Зан Тимоти

— «Вокруг» — это мягко сказано, — заметил Дэвидсон небрежно. — Рушится все. Любые работы над Проектом подвержены «эффекту Гарвуда».

Гарвуд заскрежетал зубами. «Эффект Гарвуда»… Войти в историю под флагом Герострата. Отвратительная перспектива.

— Сандерс пытается собрать установку, ориентируясь на имеющиеся сведения, — проговорил он.

— Но ведь они еще не знают, как построить машину времени?

— Не знают.

— А вы?

Гарвуду хотелось солгать, но он ответил правду:

— Во

всяком случае, я очень близок к решению.

Они молча прошли несколько метров. Дэвидсон взял Гарвуда за локоть:

— Уверен, вы отдаете себе отчет, что ждет мир после завершения ваших работ.

— Не забывайте, майор, именно это я и пытался вам втолковать!

— Не спорю. Но опыт общения с учеными подсказывает мне: они, бывает, настолько увлекаются исследованиями, что просто не желают размышлять о последствиях… Вы откровенничали еще с кем-нибудь? Не оставили образцов, записей?

— Ни с кем не откровенничал, ничего не оставил.

— Уже хорошо. — Дэвидсон покосился на собеседника. — Увы, фора все равно невелика. Если даже мне хватает ума, чтобы понять, насколько вы приблизились к решению, то Сандерс и подавно давно уже все сопоставил.

Гарвуд с ужасом вспомнил рассказ Дэвидсона о сеансе гипноза.

— Значит, я должен скрыться, — резюмировал он.

Дэвидсон покачал головой.

— Сейчас это будет гораздо сложнее.

— То есть мне потребуется помощь?

Дэвидсон помедлил с ответом, потом сказал:

— Возможно. Но зарубите себе на носу: на первом месте для меня всегда стоит долг.

— Понимаю… — прошептал Гарвуд.

— Неужели, док? — саркастически спросил Дэвидсон. — Не уверен.

Гарвуд встретился с ним глазами и наконец понял, на что намекает майор.

Дэвидсон не сулил ему пропуск на свободу, о которой он так мечтал. Он предлагал всего лишь свою помощь, чтобы Гарвуд сумел уберечь тайну путешествия во времени от Сандерса и от всего мира. Предлагаемый им способ был стопроцентной гарантией.

Гарвуд слышал, как колотится сердце, на лбу выступили капли пота.

— И когда же… — услышал он собственный голос, — когда вы, повинуясь долгу, сделаете то, что задумали?

— Когда станет ясно, что иного выбора нет, — бесстрастно произнес Дэвидсон. — Вдруг вы докажете, что безопасное путешествие во времени возможно? Но, по правде говоря, верится в это с трудом.

Они подошли к кабинету Гарвуда.

— А если я продемонстрирую совсем другое? Что эффект вероятностного сдвига служит непреодолимым препятствием на пути к созданию работающей машины времени? — спросил Гарвуд.

— Что тогда?

— Тогда не будет никакой машины времени, — сказал Дэвидсон. — А вы останетесь.

— Поймите, майор… — Гарвуд вздохнул. — Мне еще

меньше, чем вам, хочется появления действующей машины. Можете мне поверить!

— Очень на это надеюсь, — сказал Дэвидсон, не сводя глаз с Гарвуда. — Потому что так к этому не относится никто, кроме вас и меня. Лично мне известен единственный способ не позволить вашим уравнениям погрузить мир в хаос. Хорошо бы к нему не прибегать.

Гарвуд вздрогнул всем телом.

— Я тоже так считаю… — пролепетал он и скрылся от неумолимого взгляда Дэвидсона в своем кабинете.

Несколько минут он бродил от стены к стене, пытаясь унять сердцебиение. Давно, еще до того, как решился на бегство, он подумывал о самоубийстве как о единственном способе остановить вал разрушений. Потом появилась иная возможность, и он ею воспользовался.

Но бегство завершилось насильственным водворением на рабочее место. Теперь, когда опасность разрушений многократно усилилась, смерть снова представлялась ему единственным способом навечно закупорить опасного джинна в бутылке.

Только в этот раз у него отняли право принять решение. По иронии судьбы, в появлении Дэвидсона был виноват он сам, Гарвуд. Если бы он не сбежал полгода назад, то никогда бы не встретился с майором.

Или все равно их знакомство состоялось бы? Эффект вероятностного сдвига порождал искаженную логику, логику блуждания по кругу, не совместимую с уверенностью в чем-либо. Кроме того, если бы его не задержал майор Дэвидсон, честь выполнения приказа могла бы достаться какому-нибудь ослу. Тот не послушался бы его и посадил в самолет. Авария была бы неизбежна — и тогда…

Он потряс головой, чтобы прояснить мысли. Нечто подобное происходило на старых университетских диспутах о соотношении свободной воли и предопределения: ответов не было и быть не могло, как ни старались студенты. С одной стороны, эффект вероятностного сдвига портит двигатели; с другой стороны, как справедливо заметил Дэвидсон, вряд ли это привело бы к аварии самолета, в котором летит сам Гарвуд…

Гарвуд нахмурился. Дэвидсон, самолет…

Вот он, ответ! Во всяком случае, надежда…

Гарвуд задумался и не сразу ответил на стук в дверь.

— Кто там? — спросил он машинально.

— Сандерс, — послышался знакомый голос.

Гарвуд постарался вернуться к действительности. Следующие несколько минут должны были стать решающими.

— Заходите!

— Мне передали, что вы хотите меня видеть, — сказал Сандерс, косясь на дисплей компьютера. — Опять проблемы с приборами?

— Как всегда. — Гарвуд жестом предложил ему присесть в кресло. — Но я позвал вас не за этим. Кажется, у меня неплохие новости.

Глаза Сандерса вспыхнули.