Бомбардировщики. Полная трилогия
Шрифт:
— Я сначала не очень верил, а теперь сам вижу: работа у тебя идет, — заметил командир полка, когда все три самолета оторвались от бетонки и ушли в небо с набором высоты.
— Стараемся, товарищ подполковник.
— Хорошо. Когда планируете перейти к ночным полетам?
— Через два-три дня, если инструкторы дадут добро. Я планирую сначала пересесть на свои самолеты, а уже потом переходить к ночным тренировкам.
— Правильно мыслишь. Готовься сдавать дела, свою эскадрилью сколотишь, и я тебя снимаю с учебной группы. Полку давно нужна четвертая эскадрилья.
— Благодарю,
— Не за что, — отмахнулся Иван Маркович.
Сам того не понимая, Овсянников завершил разговор с Ливановым той же самой фразой, что и помполит. Надо ли говорить, но воспринято это было иначе. Если после слов Абрамова Владимир вежливо кивнул, напялив на лицо маску легкого сожаления, то сейчас он искренне был рад тому, что его старания замечены и одобрены. Последние дни учебы, и снова в бой. Почему-то Ливанов считал, что однополчане за глаза осуждают тех, кому выпало «прохлаждаться» в учебной эскадрилье, пока остальные экипажи безропотно тянут лямку еженощных боевых вылетов через огонь и непогоду.
Глава 20
Передышка
Новый день — новые хлопоты. С точки зрения Ивана Марковича, это правило в последнее время неукоснительно подтверждалось. Несмотря на свежее пополнение, активный состав полка опять сократился. Слишком много самолетов получили повреждения за последние ночи.
Овсянников уже собирался докладывать в штаб корпуса, просить, чтоб полк на несколько дней сняли с боевой работы. Иначе на следующее задание пришлось бы выпускать только одну эскадрилью, четвертую. А это риск — пусть техника у старшего лейтенанта Ливанова новая, самолеты хорошие, но зато треть состава — неопытный молодняк, а остальные только-только освоили новые самолеты. Иван Маркович боялся за людей, не хотел отправлять новоиспеченного комэска на сложное задание.
К счастью, рапорт так и остался в столе, и в штаб корпуса подполковник Овсянников не полетел. Помогла погода. Кто-то там на небе снисходительно отнесся к проблемам командира советского дальнебомбардировочного полка и обеспечил долгожданную передышку.
Днем 18 сентября пришло штормовое предупреждение, а следом приказ, отменяющий полученное накануне боевое задание. Мелочь, а приятно. Благодаря грозовому фронту получили две ночи отдыха. Весь следующий день погода тоже не радовала, ни о каких полетах и речи быть не могло.
Долгожданное затишье между боями спасало не только полк Овсянникова, вся дивизия спешила воспользоваться подарком судьбы и подлатать матчасть. Немцы тоже не сильно переживали из-за сорванных планов командования. Если бы не закапризничала погода, все равно пришлось бы останавливать воздушное наступление на несколько дней. Заданный темп сражения не выдерживали не только люди, но и техника. Перед очередным наступлением требовалось привести в порядок изрядно потрепанные воздушные эскадры.
Об англичанах и говорить нечего. Они восприняли передышку как манну небесную. Противник спешно восстанавливал разбомбленные аэродромы, ремонтировал самолеты, оборудовал новые позиции зенитных орудий, восстанавливал повыбитую за последние дни сеть
А летчики обеих сошедшихся в смертельной схватке сторон, простые истребители и бомбардировщики, тихо радовались свалившемуся на них отдыху. Война войной, а пара лишних часов сна еще никому не вредила.
В нашем полку вечером 18 сентября организовали второй с момента перебазировки на аэродром Ла Бурж концерт самодеятельности. Помполит в этом отношении оказался молодцом — радовал личный состав не только лекциями о политическом положении и здоровом образе жизни, но и такими вот мероприятиями.
Подготовку к концерту начали еще днем, когда стало ясно, что все вылеты на сегодня отменяются. Первым делом Дмитрий Сергеевич объявил запись всех желающих выступить и продемонстрировать свои таланты. Заодно помполит лично обошел всех, кому, по его мнению, излишняя скромность мешала раскрыть природные дарования и убедил не прятать от народа способности, а показать, что наши еще как могут. Нашими в каждом конкретном случае оказывались штурманы, стрелки, механики, мотористы, бойцы БАО, рота охраны. Надо отдать Дмитрию Сергеевичу должное — умел он подмечать способности и особенности каждого, общественную работу вел не для галочки.
Овсянников тоже подготовил сюрпризец. Пригласил на концерт соседей из первой группы второй бомбардировочной эскадры люфтваффе. Подполковник решил воспользоваться поводом и дать своим людям возможность поближе познакомиться с немецкими коллегами.
Нехорошо получается — в небе над Англией встречаемся, работаем вместе, а на земле и не знаем, где их аэродром находится. А «Юнкерсы», оказывается, всего в трех десятках километров от нас базируются. Раз высшее руководство не имеет ничего против немцев, сотрудничество развивает во всех сферах, то нам, грешным, тем более не стоит пренебрегать обществом союзников.
Немцы от приглашения не отказались. Прикатили точно в назначенное время почти всем своим летным составом. Вечером после ужина однополчане вместе с гостями собрались в пустом ангаре рядом со складами на дальнем конце летного поля. Другого подходящего помещения, способного вместить всех желающих, не было. Ребята втащили сколоченные заранее скамейки, включили лампы, и началось…
Концерт вышел на славу. Пусть среди однополчан не оказалось профессиональных артистов, певцов, поэтов, музыкантов и танцоров. Все это ерунда. Главное — от души. Аплодировали всем. Наиболее понравившихся исполнителей просили выйти на бис.
Лейтенант Гордеев, декламировавший стихи Маяковского и Хлебникова, еле вырвался со сцены, однополчане никак не хотели его отпускать. На законную жалобу: дескать, горло пересохло, язык заплетается, не менее дюжины человек разом вызвались сбегать за лекарством в заветный тайник, но только чтоб Дмитрий еще что-нибудь прочел. Пришлось вмешаться старшему политруку Абрамову и вызволить бедного чтеца. Впрочем, сам Гордеев по этому поводу не расстраивался и клятвенно обещал в следующий раз продолжить выступление.