Бомбардировщики. Полная трилогия
Шрифт:
Гайда хотел было надрать уши юному диверсанту, но, глядя на перекошенное от ярости лицо фермера, понял, что шкет получит свое сразу после ухода советских солдат. Заработанные Марселем три марки не спасут честь отца семейства, вынужденного восседать на ночной вазе в центре гостевой комнаты перед глазами своей семьи. Что ж, зато урок запомнится надолго. Еще раз, подробно порасспросив обоих, как выглядит этот самый Бернард и у кого он обычно покупает творог, зелень, сыр и мясо, особист попрощался с хозяевами. Вопрос решен, в будущем можно не опасаться
Этот случай характеризовал капитана Гайду, как умного, доброго человека и прекрасного специалиста, владеющего своим делом. Если вопрос не решался в лоб, особист всегда находил альтернативное решение, так или иначе приводящее к нужному результату. При этом Михаилу Гайде претило излишнее насилие, он обычно старался найти мягкое решение проблемы.
— Товарищ подполковник, — Гайда медленно потянулся, его лицо приобрело задумчивое выражение, — если через день к нам перебросят транспортную авиацию, а затем десантников, надо уже сегодня подумать над режимом секретности.
— Секретность? — усмехнулся Савинцев. — А как ее сохранить? Все же видно. Наши стоянки можно наблюдать с возвышенности у перекрестка. Десантники прибудут поездом, скорее всего. На станции куча народу. Начнем строить казармы, палаточный городок, интенданты стройматериалы привезут. Эх, какая там секретность!
— Ошибаешься, — промурлыкал особист, — видеть и понимать — это не одно и то же. Можно такое показать, так замаскировать, что англичане донесения своих шпиков примут за бред сумасшедшего.
— Ты что, собрался на аэродроме возвести Эйфелеву башню?
— Хорошо подмечено. Кто, кроме летчика, отличит старый транспортник от бомбардировщика? Кто поймет, что за люди прибыли? И сколько их вообще? — Овсянников первым догадался, к чему клонит оперуполномоченный.
— Еще один полк приняли, второй БАО появился, аэродромную охрану усилили, — продолжал Гайда. — Я упрошу командира десантников выделить людей для патрулирования окрестностей. Поможешь, Иван Маркович?
— Помогу. Вместе уговорим.
— Меня больше беспокоит другое. Люди в увольнениях общаются с аборигенами. Болтают в кафе и на толкучке. Будь я на месте лидера Сопротивления, давно бы сориентировал своих агентов на поиск контактов, — блуждавший до этого взгляд особиста остановился на лейтенанте Гордееве. — И как я раньше не додумался, — еле слышно пробормотал Михаил Иванович себе под нос.
— Так что там насчет местных? — переспросил Савинцев.
— Язык надо держать на привязи. Помнишь плакат: «Болтун — находка для шпиона»? Вот то-то и оно! — в глазах Гайды сверкнули искорки. Вспомнив все, что слышал краем уха о похождениях бравых летунов в Лa Бурже, особист решил попробовать сыграть в одну старую как мир игру.
— Младший лейтенант Антонов и стрелок Бергадзе половину местных дамочек перепробовали. Наш любимый Вайкулис дружит со спекулянтами и недобитыми
Овсянников и Савинцев пристально уставились на разглагольствующего особиста, в их глазах явственно читалось горячее желание заставить его заткнуться и не возводить поклеп на летный состав. Профессиональная солидарность давала о себе знать. Пусть ты и друг, но у нас свои законы и военные летчики своих не выдают.
Сам Гайда в этот момент искоса поглядывал на спину Гордеева. По напряженной фигуре лейтенанта было видно, что он, как губка, впитывает каждое слово особиста. Вспомнилось, что он дружит с Ливановым. А значит, первым делом перескажет товарищу все, что сегодня слышал, и предупредит быть осторожнее, нет, не с француженкой, а с особистом. Гайду это, в принципе, устраивало.
Капитан лениво расстегнул гимнастерку, извлек из внутреннего кармана портсигар и поднялся на ноги. Проходя мимо Овсянникова, он как бы случайно задел подполковника ногой.
— Пойду разомнусь. Спина затекла, пока тут задницу отсиживал.
— Иди, пройдись, — неестественно ласково протянул комполка, — заодно о своей секретности подумаешь.
Выждав несколько минут после ухода особиста, Иван Маркович решил проверить готовность прожектористов. Возвращение группы Чернова ожидалось с минуты на минуту. Плотно закрыв за собой дверь, Овсянников закурил и повернулся к ожидавшему его Гайде.
Глава 27
Друзья и подруги
Второй вылет за ночь. Октябрь не каждый день радовал летной погодой, но зато когда метеорологи давали добро, корпус выкладывался по полной. Тем более что командование в последние дни выделяло полкам цели в южной и средней Англии. Полетное время меньше, в небе больше наших ночных истребителей, и вражеская ПВО уже не та, что в августе. Чувствуется, английская оборона понемногу расшатывается.
После приземления старший лейтенант Ливанов спустился из кабины на землю по лестнице, подставленной механиками, со стоном сбросил наземь парашют и расстегнул реглан. Хорошо-то как! Отдать самолет в руки механиков и можно немного отдохнуть, прийти в себя после горячки боя.
Стрелки и штурман вскоре присоединились к своему командиру. Макс сдержанно курил, прислонившись к стойке шасси. Фролов и Зубков возбужденно рассказывали ребятам, как лихо они отбивались от «хариков» и «спирей» на отходе. Второй удар наносился под утро, и домой самолеты возвращались при свете солнца.
Слушая похвальбу стрелков, Владимир сдержанно усмехнулся. Вражеских истребителей было мало, атаковали они нехотя, стреляли издали и сами старались не лезть под пулеметы бомбардировщиков. Пара минут волнений, и на помощь бомбардировщикам пришли две эскадрильи «эмилей», быстро разогнавшие англичан.