Бомбермэн
Шрифт:
Рядом снова материализовался "друг". Он как-то уцелел в этой мясорубке и теперь показывал мне знаками, что надо поговорить. Канонада устроенная тёмным гуру была оглушительная. Очень расстроенный тем, что не завершил дело, я всё же не собирался сдаваться. За короткое мгновение я создал единение с "другом" и сразу его услышал.
– Он не такой уж неуязвимый, каким кажется. Здесь, в игре, ты должен поразить его три раза и он падёт! А ты уже сделал это дважды! Остался последний удар. Сделай же это и ты дашь себе новую жизнь, а нам надежду.
– Что я по твоему должен сделать? Он не реагирует
– Придумай что-нибудь, ты же Бомбермэн...
Большего от него мне добиться не удалось.
Я понял, что теперь нужно действовать напрямую, такого человека можно было застать врасплох только так, потому что он ожидал от меня обходных манёвров и был сконцентрирован на осмотре периферии. Придётся откровенно поговорить с грозой "марксистского кружка", надо занять его ум чем-то, надурить его в конце-концов. Для его же блага.
Я вновь переключился на на игру. Сделал свою копию, типа голографической, огромного роста, которая неожиданно выросла прямо перед носом тёмного гуру. Разумеется, я не был конченым идиотом, чтобы самому подставляться под огонь, если он вдруг рассвирепеет. Поэтому мой двойник выглядел очень убедительно.
Он опешил и даже забыл кинуть очередную бомбу.
– Привет!- сказал я непринуждённо, растягивая улыбку до ушей.-Надо срочно обсудить, как получше управлять этим миром. Давай ты будешь генеральным директором, а я буду техническим. Должно же быть какое-то распределение ролей!
Я не мог видеть выражения его лица, но наверняка челюсть отвалилась и глаза выпучились. Это было обращение к его внешней, сознательной части. Он замер на несколько секунд, переваривая услышанное. Я воспользовался паузой и сказал, немного изменив голос:
– Как брата прошу, помоги мне, пожалуйста. Брат, помоги. Помоги, БРАТ...- это был для него удар ниже пояса, потому что эти слова когда-то говорил ему любимый брат, умерший ныне, которому он в своё время не помог и долгое время казнил себя. Об этом никто не знал, ни родители, ни даже его учитель, от которого у него не было тайн. Трудно сказать, что заставило его чёрствую душу хранить это чувство, но оно всегда было с ним. И теперь, когда я занял работой внешнюю и внутреннюю его части, я послал прямо в жалкий остаток божественной частицы мощный импульс, раздувая искру своим огнём и вкладывая в него то, что было во мне и чего не было в нём. То, что он давно похоронил.
Это была трудная работа, на которую я затратил почти все свои душевные силы. Тёмный гуру затрясся как в лихорадке. Он содрал с головы шлем и схватился за горло, ему было трудно дышать. Привидения все остановились и застыли, не в силах оторвать взгляда от своего босса. Я изучал холодное, красивое лицо Альберта, искаженное теперь внезапно возникшими в нём, неизвестными доселе душевными муками. Все картины жизни встали перед его глазами, все его грехи и зло, которое он сотворил. Мне было его даже жаль. Потому что каждый из живущих, кто когда-нибудь чувствовал угрызения совести и сожаление о том, чего нельзя изменить, знает, какие муки может причинить это высокое очищающее божественное чувство.
– А-а-а-а! О-о-о-о-у-у-у-у-а-а-а-а!- завыл Тёмный гуру, схватившись за место, где у человека находится сердце.
Бомба, которую он приготовил для меня вывалилась у него из рук и упала под ноги.
Раздался взрыв
Впереди стоял "друг".
– Делай своё дело Бомбермэн,- сказал он, показывая рукой рассредоточившимся привидениям, чтобы собрались вместе.
– Благодарим тебя, теперь у нас есть надежда.
– Куда вы пойдёте?- спросил я их.
– Домой, конечно! О-хо-хо! Хо-хо-хо!- привидения подхватили его смех. Они ужасно развеселились и теперь буквально хватались за животы, толкая друг друга, приседая и подлетая на месте.
Невольная улыбка появилась у меня на губах, они смеялись очень заразительно. Я достал бомбу и кинул её в самую гущу предсмертно хохочущих во всё горло привидений. А затем материализовал рядом с собой дверь, бросив прощальный взгляд на пустое теперь поле и хмурое серое небо, нависшее над головой, шагнул наружу.
Глава XVII
Я открыл глаза. На улице было ещё темно. За дальними деревьями едва брезжил рассвет, но уже вовсю горланили петухи. Я потихоньку встал, чтобы не будить жену и вышел в гостиную, где мирно тикали ходики на стене.
За время, прошедшее после этой истории я сильно изменился и продолжал меняться. Как росток пробивший асфальт и растущий себе вверх, преодолевая сопротивление искусственной среды, толстой коркой покрывающей всё вокруг. Это пришло не сразу после того, как я вернулся из игры. Мои новые знания проявлялись постепенно, потому что иначе, внезапно открывшиеся способности могли просто погрести меня под собой.
Я зашёл в детскую, где мирно сопели в кроватках маленькие сыновья. Накрыл младшего, который тут же сбросил одеяло. Свободолюбивый.
Включив свет в кабинете, я сел за стол и открыл в ноутбуке последние записи работы с учениками. Мне больше не нужны были огромные залы. Маленького зала на сотню мест вполне хватало, чтобы преподавать и одновременно заниматься изучением себя, своих новых способностей.
Открыв документ "Ресурсы", я пробежал глазами фамилии тех, с кем работал в последнее время. Часть из них пришли ко мне сами, других привели ученики или родственники. Скорость моей работы с людьми уже приближалась к желаемому идеалу. И если раньше я дозволял людям идти в своём темпе развития, и мог сопровождать их, то теперь у меня просто не было на это времени.
Годы работы с учениками остались позади. Два, максимум три месяца теперь отпускалось человеку, чтобы стать другим и пересмотреть свою жизнь, отношения с людьми и сделать первые шаги по новому пути.
Я помогал...
Открывал в них сознательно или неосознанно закрытое, зацементированное в течение жизни, а иногда и нескольких жизнях. Учился гасить негативные потоки, до времени лежащие под спудом, трансформировать их в силу, помогающую человеку подниматься по лестнице личной эволюции. Заодно защищал себя, потому что из-за разрушенных мною стен вырвались, как джинн из бутылки, опасные в слепой ярости и сметающие всё на своём пути энергии.