Бонапарты. История Французской империи
Шрифт:
– Что-то они опаздывают, – озабоченно сказал Сен-Режан.
– Кажется, едут!
План оказался верным: на тихой улице Сен-Никез никто не обращал внимания на повозку с бочкой. А слабо тлеющий фитиль уже подкрадывался к начинке «адской машины»…
– Бежим! – крикнул Сен-Режан.
Вроде бы все было рассчитано и сигнал был подан вовремя, но детонатор сработал чуть позже, чем следовало по плану, и карета Наполеона успела промчаться мимо. После этого заговорщики скрылись на одной из конспиративных квартир.
Полиция начала расследование. На месте взрыва были обнаружены останки лошади, которая была запряжена в повозку с «адской машиной». Как выяснилось, эту лошадь держала под уздцы 14-летняя девочка. Ее звали Пёсоль, и она была дочерью
Префект полиции Луи Дюбуа и специально приглашенный им ветеринар тщательно собрали окровавленные останки лошади. Потом они стали опрашивать торговцев лошадьми, и 27 декабря некий Ламбель признал животное, которое он лично продал вместе с повозкой за 200 франков. Он хорошо помнил покупателя и дал его подробное описание. Главной отличительной чертой покупателя был шрам над левым глазом.
Полиция быстро установила, что лошадь была куплена неким Франсуа Карбоном. После этого не составило труда узнать, что этот Карбон (кличка «Маленький Франсуа», 45 лет) проживал на улице Сен-Мартен в доме своей сестры. Раньше он был моряком, потом сотрудничал с шуанами. Дома Карбона не оказалось, и тут же все полицейские Парижа получили приказ о его задержании.
18 января 1801 года Карбон был схвачен в своем новом убежище на улице Нотр-Дам-де-Шан, куда он перебрался сразу после взрыва. Арестованный сначала все отрицал, но потом у него была найдена записка весьма подозрительного содержания: «Сидите спокойно и без надобности не выходите на улицу. Верьте только мне одному. Остерегайтесь других людей, даже если они будут представляться моими друзьями, они могут обманывать. Я о вас не забуду. Скоро увидимся».
Допрошенный «с пристрастием», Карбон признался, что это записка от одного из шуанских командиров Лимоэлана, по приказу которого он и купил лошадь с повозкой. А еще он назвал полиции имя главного сообщника Лимоэлана Пьера Робино де Сен-Режана. Карбон сказал, что его задачей было кормить лошадь и ждать дальнейших указаний. 24 числа, в четыре часа пополудни, к нему пришел Лимоэлан и приказал запрягать лошадь, одет он был в синюю робу извозчика. Потом он сел в повозку и уехал. Больше Карбон ничего не знал, но и этого было достаточно, чтобы полиция объявила охоту на Сен-Режана и Лимоэлана.
Последнему из них удалось сбежать, прежде чем ловушка захлопнулась. Был арестован его отец, но тот либо продемонстрировал отменное мужество, либо действительно ничего не знал о делах своего сына.
Сен-Режана же, раненого во время взрыва, сначала захватить не удалось: он покинул конспиративную квартиру незадолго до прихода полиции, но не успел сжечь компрометирующие роялистов бумаги. На этой квартире полицейские Фуше нашли письмо Жоржа Кадудаля и отчет Сен-Режана о подготовке покушения.
Получив дополнительные данные, полиция стала арестовывать одного за другим помощников заговорщиков: женщин, у которых они жили в Париже, врача, который лечил раненого Сен-Режана, и некоторых других. Но это были второстепенные персонажи, более же важным роялистам удалось скрыться.
Но работа полиции не прошла даром, вскоре она вышла на след Сен-Режана, который был схвачен полицейским на улице дю Фур.
Во время допроса Сен-Режан начал отрицать все, что говорил о нем Карбон. Так продолжалось еще очень и очень долго. Сен-Режану задавали вопросы, он односложно отвечал на них, все отрицая или ссылаясь на плохое самочувствие. Ко всему прочему, вызванная для очной ставки мать погибшей девочки Пёсоль не узнала его. Тем не менее решение суда было предопределено заранее. Сен-Режан и Карбон были приговорены к смертной казни, как участники заговора против первого консула. Сен-Режан был назван прямым участником покушения, а Карбон – человеком, оказывавшим ему в
Когда председатель суда спросил приговоренных, понятно ли им такое решение, Карбон закричал:
– Я не признаю себя виновным! Мне всего-навсего поручили купить лошадь и повозку, разве это преступление?
Сен-Режан лишь попросил, чтобы с казнью не затягивали, так как он не собирается подавать никаких протестов и жалоб.
Они были казнены 20 апреля 1801 года на глазах специально для этого собранной толпы парижан. Перед смертью Сен-Режан закричал:
– Люди добрые, мы умираем за короля!
На поимку Лимоэлана были брошены лучшие полицейские силы Франции. Оказалось, что его невеста, мадмуазель Альбер, жила в Версале. У нее-то он и прятался первое время после взрыва. Был найден священник, которому Лимоэлан исповедовался за месяц до покушения. Кольцо постепенно сжималось, но, когда дом, где должен был находиться Лимоэлан, был окружен, оказалось, что там его уже нет.
Он в это время уже был в Бретани. Там он скрывался до конца марта 1802 года, а после этого уехал в Соединенные Штаты. Смерть маленькой Пёсоль настолько сломила его психику, что он совсем перестал спать по ночам. В Америке он стал священником под именем аббата де Клоривьера. Через год он написал своей невесте, приглашая ее приехать в Америку, но та не могла сделать этого, так как поклялась посвятить себя богу, если ее жениху удастся ускользнуть от полицейских ищеек. Новоявленный аббат де Клоривьер был в отчаянии: зачем ему было с такими сложностями спасаться, если теперь он и его любимая не могут быть вместе?
Но надо было продолжать жить, и вплоть до самого падения Наполеона он служил кюре в Чарльстоне, а в 1820 году стал управляющим монастыря в Джорджтауне и организовал за свой счет пансионат для маленьких девочек из бедных семей. Умер Жозеф-Пьер Пико де Лимоэлан лишь в 1826 году, через пять лет после смерти ненавистного ему Наполеона.
Роялисты, непосредственно участвовавшие в покушении, были казнены, многие были сосланы подобно якобинцам. Но все-таки гнев Наполеона против роялистов не был в тот момент так жесток, как можно было бы ожидать, судя по расправе с совсем не имеющими отношения к делу о взрыве на улице Сен-Никез якобинцами. И тут причина заключается вовсе не в том, что он уже потратил на якобинцев весь свой гнев, а на роялистов его уже не хватило. Наполеон умел быть жестоким, когда находил это нужным, оставаясь вполне хладнокровным и спокойным. Дело тут было вовсе не в этом, а в том, что он задался целью увести из-под знамен Бурбонов тех умеренных роялистов, интересы которых вполне можно было бы примирить с новым порядком во Франции. Другими словами, он хотел показать, что те роялисты, которые признают законность его власти и безропотно подчинятся ей, будут приняты им с готовностью, и прежние грехи могут быть им прощены, а вот с непримиримыми, непременно желающими восстановить власть Бурбонов, он будет вести беспощадную борьбу.
По имеющимся оценкам, эмигрантов-роялистов в то время насчитывалось около 150 000 человек, и из них более половины уже вернулось в страну и поступило под надзор полиции. Только трем тысячам эмигрантов въезд во Францию по-прежнему был воспрещен. Вот эти-то люди и были главными противниками Наполеона.
Торжественная коронация в Париже
В мае 1804 года Наполеон был официально провозглашен императором с правом наследования.
Следует отметить, что поначалу слово «империя» даже не произносилось, а Сенат лишь назвал пожизненного первого консула «столь же бессмертным, как и его слава». Затем очень осторожно была заведена речь о праве наследования его титула, и лишь через несколько дней бесконечных интриг и сомнений некий депутат по имени Кюре впервые озвучил тезис о том, что Наполеон Бонапарт может стать императором французов с правом наследования этого титула для членов его семьи.