Бонсай
Шрифт:
Хулио впервые обманул Эмилию, сказав, что читал книги Марселя Пруста. Обычно он не лгал о своем литературном багаже, но в ту вторую ночь, когда оба поняли: между ними что-то происходит, и это что-то, сколько бы ни продлилось, будет важным, Хулио повысил голос и доверительно сообщил: да, да, он прочел Пруста в семнадцать, на летних каникулах, которые провел на курорте Кинтеро. Однако никто из его семьи уже не отдыхал там летом, включая родителей Хулио, которые когда-то познакомились на пляже в Эль-Дурасно, но давным-давно не ездили на прекрасный курорт Кинтеро, оккупированный теперь бродягами. В семнадцать
Той же ночью и Эмилия впервые обманула Хулио. Ее ложь тоже состояла в том, что она, мол, прочла Марселя Пруста. Сначала просто кивнула: и я, конечно, его читала. Но тут возникла долгая пауза, не то чтобы неловкая, а выжидательная, поэтому Эмилии пришлось закончить фразу: да, в прошлом году. И у меня ушло на это около пяти месяцев, ведь я была занята, как тебе известно, ликвидацией «хвостов» в университете. Тем не менее решила осилить все семь томов, и, признаться, для меня, как для читательницы, это были важнейшие месяцы жизни.
Да, она употребила такое выражение: несомненно, это были самые важные месяцы в ее жизни как читательницы.
Так или иначе, в истории Эмилии и Хулио больше недомолвок, чем лжи, и меньше недомолвок, чем правды – той, что именуется абсолютной и считается неудобной. Со временем, недолгим, но вполне достаточным, они начали открывать друг другу свои менее явные желания и устремления, необъятные чувства, свои краткие приукрашенные биографии. Хулио поделился с Эмилией тем, о чем должен знать только его персональный психолог. В свою очередь Эмилия задним числом превратила Хулио в некоего соучастника принятия каждого своего решения на протяжении всей жизни. К примеру, когда она поведала, что в четырнадцать лет возненавидела собственную мать, Хулио внимательно выслушал ее и одобрил – да, Эмилия, ты приняла тогда правильное решение, а по-другому и быть не могло; он сам поступил бы точно так же. Кстати, будь они тогда, в четырнадцать лет, вместе, он, естественно, всячески поддержал бы ее.
Связь Эмилии и Хулио изобиловала правдой, интимными откровениями, быстро переросшими в соучастие, которое они пытались считать незыблемым. Так что эта легковесная история превращается в тяжкую. В сюжет о двух студентах, пристрастившихся к правде; они швыряются фразами, которые кажутся истинными, постоянно курят и замыкаются в агрессивном самодовольстве тех, кто считает себя лучше, чище остальных – той огромной и презренной массы, которую именуют «прочими».
Они мигом научились читать книги одних и тех же писателей, размышлять в одном русле и утаивать различия. Очень скоро их сблизило самолюбие. По крайней мере в то время Хулио и Эмилия сумели связать друг друга каким-то подобием узелка. Короче, они были счастливы, и в этом нет никаких сомнений.
II. Танталиада
С той поры они продолжали сношаться в одолженных квартирах и в номерах мотелей, где от простыней разило коктейлем «Писко сауэр». Они занимались сексом в течение года, и тот год показался им быстротечным, хотя на самом деле был очень долгим – на редкость длинным годом, по истечении которого Эмилия переехала к своей подруге
Анита невзлюбила Хулио, сочтя его тщеславным и депрессивным, но ей все же пришлось звать его к завтраку, и однажды даже приготовить его любимое блюдо – яйца всмятку, чтобы доказать себе и своей подруге, что в глубине души Хулио не так уж ей неприятен. Он был постоянным визитером тесной и, скорее, негостеприимной квартиры, которую делили Эмилия и Анита. А вот что беспокоило Аниту в Хулио, так это то, что он слишком сильно повлиял на ее подругу.
– Ты изменил мою подругу. Не была она такой.
– А ты? Всегда была такой?
– Какой еще такой?
– Ну как сейчас.
Но тут в перепалку вмешалась Эмилия, проявив понимание и сыграв роль миротворца. Какой смысл быть рядом с кем-то, не влияющим на твою жизнь? Вот что она сказала в присутствии Хулио: жизнь имеет смысл, только если находишь кого-то, кто изменит тебя, кто нарушит твое существование. Аните эта теория показалась сомнительной, но она не стала ее оспаривать. Ей было известно: когда Эмилия говорит таким тоном, возражать бесполезно.
Странности Хулио и Эмилии были не только сексуальными (а таковые имелись) или эмоциональными (их тоже было предостаточно). Это же касалось, если можно так выразиться, литературных вкусов. В одну особенно счастливую ночь Хулио шутливо прочитал стихотворение Рубена Дарио, которое Эмилия драматизировала и упрощала, пока оно не выродилось в подлинно сексуальную поэму, откровенную, со стонами и оргазмом. У них стало традицией читать вслух – тихим голосом – каждую ночь перед соитием. Они прочли «Книгу Монеллы» Марселя Швоба и «Золотой храм» Юкио Мисимы, обнаружив в них разумный источник эротического вдохновения. Вскоре чтение стало значительно разнообразнее: в список вошли «Человек, который спит» Перека, несколько рассказов Онетти и Рэймонда Карвера, стихи Тэда Хьюза, Тумаса Транстремера, Армандо Урибе и Курта Фолча. И даже отрывки из Ницше и Эмиля Чорана.
В один то ли хороший, то ли плохой день случай предъявил им страницы «Антологии фантастической литературы» Борхеса, Биоя Касареса и Сильвины Окампо. Вообразив склепы и дома без дверей, изучив черты бесчисленных призраков, они остановились на «Танталиаде» – кратком рассказе Маседонио Фернандеса [2] , который глубоко повлиял на них.
«Танталиада» повествует о паре, решившей купить маленькое растение [3] , дабы сохранить его как символ объединяющей их любви. И лишь с опозданием поняли: если росток погибнет, вместе с ним умрет их любовь. А поскольку любовь, которая их соединяет, безмерна, и они ни в коем случае не намерены ею жертвовать, было решено затерять растеньице среди множества похожих на него. Далее – грядущее разочарование и несчастье от осознания того, что они никогда не смогут отыскать свою травинку.
2
Аргентинский поэт, писатель, философ (прим. перев.).
3
В произведении речь идет о ростке клевера (прим. перев.).
Конец ознакомительного фрагмента.