Бонус для монсеньора

Калинина Дарья Александровна

– А что у тебя? Удалось выяснить про этого Очкастого что-нибудь полезное?

Апогей снова просиял, как бывало с ним всякий раз, когда Кира обращала на него свой благосклонный взгляд. Он немедленно извлек крохотный блокнотик и, открыв его, приготовился дать полный отчет о перемещениях Очкастого за сегодняшний день.

– Скажи сначала лучше, где ты его оставил? И почему это за ним не нужно больше следить?

Но Апогей упрямо покачал головой. И хотя глаза его улыбались, но пойти навстречу сгорающей от любопытства Кире он не захотел.

– Я расскажу вам

все по порядку.

Кира взвыла. Иногда ее новый друг бывал просто невыносим! Наверняка нарочно дразнит ее! Ну, она ему еще задаст. При удобном случае, разумеется. А пока приходилось смириться и слушать.

Утро Очкастого началось около десяти часов. Он вышел из дома и направился в «Высшую школу экономики», где пробыл до двух часов дня, читая лекции студентам и принимая у них контрольные работы. Апогей лично наблюдал за этим процессом. Ни в каких преступных деяниях Очкастый здесь замечен не был. Разве что ущипнул одну симпатичную студенточку за попу, а другую за плечико. Но обе девушки отнеслись к знакам внимания своего преподавателя индифферентно, из чего Апогей заключил, что подобное для них не в диковинку, и состава преступления тоже не усмотрел.

Приятно проведя время, Очкастый отправился обедать в ресторанчик, который находился совсем неподалеку от колледжа. Тут мужчина взял овощной супчик и все время поглядывал на часы, словно ожидая кого-то. Никто к нему не присоединился. Но зато Очкастому позвонили, после чего он сорвался с места и поехал в другой ресторан «Альгамбру» – дорогой и претенциозный. Туда обычные преподаватели экономики просто для того, чтобы покушать, не ездили.

Тем не менее именно в этом дорогом месте Очкастый заказал каких-то крупных обитателей морских глубин с огромными красными клешнями, свешивающимися с блюда, а потом еще и полный обед с закусками и десертом. Голодающий Апогей наблюдал за этим лукулловым пиром, едва не захлебываясь обильной слюной.

– Он ел один? – не выдержала Кира.

– Сначала один, а потом к нему присоединился еще один господин.

– Ну-ка! С этого места поподробней.

– Очень интересный человечек. Весь такой из себя шикарный. Одет словно попугай, гей или шоумен.

– Как? Как именно?

– Ну, зеленый пиджак с блестками и к нему ярко-желтые брюки. А ботинки тоже зеленые. И кашне на шее было прошито блестящими нитками.

– И кто он?

– Видимо, большой перец. Потому что шмотки при всей их попугаистости были самые дорогие. Да и приехал этот тип не на автобусе, а на собственном «Лексусе» с шофером, который остался его ждать возле ресторана.

– И о чем Очкастый говорил с этим попкой?

Апогей развел руками.

– Вы от меня слишком много хотите. По губам я читать не умею. А в тот ресторан я сунуться побоялся.

– Почему? Денег не было?

– Ну, на чашку кофе я бы наскреб. Не думаю, что она там могла бы стоить дороже ста баксов. Но не в этом дело.

– А в чем?

Апогей потупился.

– Боялся окончательно проколоться.

– Как это?

– Видел он меня.

– Что? Кто тебя увидел?

– Очкастый.

– Когда?

–

Ну, еще там, в первом ресторанчике. Он неожиданно вышел, а я старался подобраться поближе, когда он по трубке разговаривал, да и зазевался возле входа. И так он на меня пристально посмотрел, словно заподозрил в чем-то.

Кира открыла рот, собираясь возмутиться и уличить Апогея в непрофессионализме. Но очень вовремя вспомнила о том, как бесславно ее саму выставили сегодня из продуктового магазина, где она опозорилась по полной программе, и промолчала.

– Ну, так вот, – не услышав укоров в свой адрес и заметно приободрившись, заговорил Апогей дальше. – Но кое-что мне из телефонного разговора Очкастого удалось подслушать.

– Что?

– Самый конец.

– Но что именно?

– Он сказал: «Хорошо, Петруня, я уже еду. Жди».

– И все?

– И еще заржал и говорит, только обед за твой счет, но заказывать буду я.

– А тот? Как ты сказал, Петруня?

– Да, Петруня. Он вроде бы согласился.

– Значит, тот пестрый попугай, с которым встречался Очкастый в «Альгамбре», это и был Петруня?

Кирины мозги зашевелились. Петруня, Петюня, Петенька. Не слишком ли много совпадений? А что, если тот Петенька, который увез Зинаиду Митрофановну, и этот попугаистый Петруня – одно лицо? Но нет! Старушки заверили, что Петенька одевался как истинный джентльмен. Вряд ли они сочли бы усыпанный блестками зеленый пиджак и канареечного цвета брюки эталоном хорошего вкуса.

– Значит, Попугай. А номер его машины ты зафиксировал?

Апогей неожиданно насупился.

– За кого ты меня принимаешь?

– Нет?

– Конечно, да.

– Отлично! Тогда мы его пробьем по базе данных. Глядишь, что-нибудь и выяснится. А ты за ним не проследил?

– Мне что, разорваться? – хмыкнул Апогей.

– Да, верно, – устыдилась своего напора Кира. – Ну а куда Очкастый после «Альгамбры» поехал? Что дальше-то?

– Не знаю, куда он там собирался ехать, но только поехал он прямиком в больницу.

– Куда?

– В больницу?

– Навещать кого-то?

– Вовсе нет. Ему самому понадобилась помощь.

– С чего бы это?

– С омаров.

– С каких омаров?

– С тех самых, которых он изволил откушать. Прямо за столиком бедолагу так скрутило, что сначала он полчаса из сортира не вылезал, а потом появился весь бледный. И прямо в зале чуть не упал. Ему «Скорую» прямо к ресторану вызывали. И выносили на носилках, самостоятельно передвигаться он уже не мог.

Наученные горьким опытом подруги дружно ахнули.

– Отравили!

– Хотели убить!

Апогей хмыкнул. А подруги принялись теребить его.

– Да? Мы правы?

– Его отравили?

– Говори!

– Да говори же!

Видя, что накал страстей достиг своей критической точки, Апогей наконец заговорил:

– Никто его не травил. Я грешным делом тоже сначала так решил, ведь трупы возле нас все множатся. Может, и Очкастому что-нибудь в жаркое подсыпали? Но оказалось, что он просто обожрался. Несварение у него.

– Ты уверен?