Бонус
Шрифт:
— Да какое там придумал – отвечаю – новая ж машина, рулей не так слушается… как ястребок.
Только так. Скромнее надо быть. Многия слава – лишнее внимание. И зависть. Ничего хорошего. Опыт и такой, увы, имеется… В наличии.
К Илам нашим тут же заправщик примчался, ещё какие-то грузовики, технари забегали. Вылет, как я понял, по готовности. Батя на КП ушёл, уточнять что-то. Приказываю оружейникам избыточно смазать ленты ШВАК и механизмы подачи. Всем. Поскольку в нашем деле каждый шанс не лишний. Даже доля шанса. На аэродроме суета, вой моторов, непрерывно почти садятся, то взлетают… ну, и конечно, заправляются, бомбы с РСами подвешиваются и всё такое прочее. Нормальная боевая жизнь. Воронок ещё прибавилось, а почти на полётном поле кадавр появился с крестами. На хвосте и на фюзеляже. "Хейнкель", похоже. Сто одиннадцатый. Насколько помню, тот больше как дальний работал. Не от хорошей, наверное, жизни фрицы его на аэродром с боеготовой ПВО отправили. Да, засбоила
Впрочем, Люфтваффе никогда не было лучшим. Неплохим, даже хорошим – да. Но ничего сверхъестественного. Вот сухопутные силы у них и точно были изумительные. Лучшие в мире тогда, вне всякого сомнения. Причём намного лучшие. В моё время всё споры велись – как, да что, как получилось и почему так вышло… Танки с самолётами считали, графики вычерчивали, Осю поминали недобрыми словами. Профукал, мол. Первый удар. Но ведь и французов тоже, причём за два года до, когда вермахт в полную силу не вошёл ещё, к тому же лягушатники были в состоянии войны уже, и раз – буквально за месяц! Опять же, радиосвязь. У немцев что танк, что самолёт без рации просто не считались пригодными для боя. Так что получилось – наши ещё и наполовину вслепую. О чём тогда ещё можно говорить?
Так что честь и хвала предкам, что эдакую скотину уконтропупили. Какой бы ни было ценой, а к середине войны научились воевать. У немцев. И школа та настолько хорошей была, что как ни старались потом армию раздерибанить со всех сторон, а нужда появлялась – и вот она вам, опять легендарная и снова непобедимая. Что 2008-м, как малая репетиция, что при последующих больших делах, что, пожалуй, года с 16-го уже начались, если по большому счёту… Средняя Азия, опять Афган, по стране, опять же… Поднялись да и вломили – откуда только сила взялась. Впрочем, с основными "партнёрами" побуцкаться так и не довелось. Не стало их уже к тому времени, когда и до них могло дело дойти… Ну, не очень-то и хотелось.
У нас, кстати, с радиосвязью тоже не так чтобы очень было. Нет, по личному составу всё нормально было. На дивизионном. Уровне. Лучших призывников в батальон связи. Отдельный. Право первой ночи. Выбора, то есть. И у прочих связистских подразделений. Не оспаривалось. Никем. В ВДВ, во всяком случае. А вот аппаратура… Мохнатых годов прошлого века разработки. Причём и тогда не катила. Потом пытались что-то наладить, но уже даже и элементная база не выпускалась. В стране. Так что каждый как мог выкручивался. Мы, к примеру, с Серым на те баксы, что в ущелье том сняли, ну, с тел, Kenwood'ов прикупили. Не из альтруизма. Просто жизнь дороже. Обычно первая покупка разведчика была – сразу, как деньги появились – не жрачка, не бабе цветы и не дитям мороженое. Шузы нормальные. В берцах лишь совсем молодые шлёпали. Радиостанции те тоже не раз нас выручали. Нормальные штучки. Лёгкие, дальнобойные, аккумуляторов надолго хватало, по частотам, опять же, скакать умели, и даже режим засекреченной связи. Криптостойкость, конечно, близкая к нулевой – но в тактическом звене, дивизионной разведроты, то есть, важнее оперативность. Америкос тот, кстати, и в этом подкузьмил. Одни карточки. Серый потом чуть не всю дорогу ворчал, куда их ему засунуть следовало. Бы.
Потом, когда с немцами окончательно закорешились, ихние станции пришли. Так замкомроты по связи с комвзвода связи потом с месяц, наверное, глупо улыбаясь ходили. Счастливые. Почему-то до этого и корабли закупали, "Мистрали", к примеру – пригодились, кстати – и даже бронетехнику не западло считалось, при том что своя была очень даже ничего, а то и вовсе лучше, а о радиостанциях даже и речи не шло. Мистика. Штабная.
Оп, Батя вернулся. Нам опять в небо. Немцы, натурально, сразу по нескольким рокадам[85] двинулись. Одну колонну с нашим участием приголубили, другую без нас, но надо ещё одну придержать. Кровь из носу. Ох, не нравится мне этот "летающий танк". Покрышкин тоже от него далеко не в восторге был. Тому одного ознакомительного полёта хватило. Ас.
С какой-то особенной неохотой отрывается тяжкий бронеящик мой от земли. Будто невмочно ему. Неохота. Как тогда птичка… Впрочем, сравнил жопу с пальцем. То птичка, а то эта колымага неподъёмная. Впрочем, летим. Левой плоскостью в закат. Уже от аэродрома видим суматошно кружащиеся в воздухе точки. На подходе становятся видны дымы, пламя и трассы. Там тяжко. Всем. Совсем скоро впереди колонна, поменьше предыдущей, но тоже солидная. От неё уходят И-15. Бисы. Отработали, выходит. В голове дым, в хвосте огонь, середина яростно отстреливается. Похоже, в этой много ЗСУ.[86] Неподавленных. Их со второго-третьего захода. Бомбами же по скоплению ближе к голове. Там, похоже, даже автобус какой-то мелькнул. Штабной, что ли. На обратном заходе опять, как в прошлом, строю ножницы. Автобуса уже нет, даже если и был. Воронки. Пускаю РСы, стараясь угадать по стреляющим навстречу. Эрликонам. Снаряды-пули шмелями вокруг. Очень страшно. Ещё трассы выше. Батя с Фроловым. Ответная любезность – "мессеров" с хвоста стряхнули.
Пристраиваюсь к Фролу. Курс на аэродром. Привычно кручу головой. Сзади сверху и правее валятся "сто десятые". Четыре гаврика. Двумя парами. Довольно далеко ещё, но куда мы на этих гиппопотамах в гостиной денемся-то. Прикрытия не видно. То ли ушло, то ли повыбило, не то боем связали. Ладно, вспомним боевую зрелость. Былую. Выждав, когда совсем приблизятся, в прицелы поймают и на гашетках пальцами напрягутся, аккуратненько так опускаю закрылки. Они, в принципе, для посадки, и ежели хоть чуток перетянуть, заклинивает. Тогда – земля пухом. Но у меня когда-то получалось…
Вот и теперь. Но до чего ж, всё-таки, затягивает любой манёвр, чёртов тормоз… Воистину, будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! Однако замедлился, и нос чуть кверху задрался, трассы спереди прошли, а ведущий фриц в прицеле. Очередь – есть! Крыльевые пушки, всё ж таки, мощная штука. Но на ведомого уже не хватает – заклинило, а пулемётами ему в брюхо с этого ракурса – что щекотка. Впрочем, нормальному человеку и первого не успеть бы. Только после сотни отработок на симуляторе. На голых инстинктах, даже без рефлексов совсем. Следующая пара проскакивает. Не успели скорректировать прицеливание. Однако когда нос опускаю, Фрола уже нет. Как корова языком слизнула. Только что вот маячил спереди… да так и сгинул.
Не до переживаний. Тройка оставшихся свиражила и снова заходит… Будет жарко. В этот раз труднее придётся. Учёные уже. Сначала, разнообразя финты, пытаюсь уйти скольжением, но скользит эта хрень, как корова на льду, с жутчайшей инерцией, потом, вжавшись спиной в бронеспинку, спаси-сохрани, пытаюсь повторить фокус с закрылками, удар, удар, ещё… без конца, принимаю на себя попадания… кажется, и пушечные тоже. На долю секунды впадаю в ступор, беспомощность буквально убивает! В лицо бьёт раскалённо жарким ветром, фонарь кабины разбит, вонью бензиновой, масла и горючки, сгоревших… кажется, только в двигателе! Пока. И рулей мы слушаемся… опять же, до поры… хотя и плохо уже. "Мессеры" и хотели бы повторить, но четвёрка "чаек" уже спешит от аэродрома, заметили, молодцы. Немцы тут же уходят. Благоразумно.
Вот уже и аэродром. Шасси не выпускается ни хрена. На брюхо. Хорошо хоть у Ила колёса убираются не полностью. Толку от них при такой посадке, конечно, немного, но таки ж не голым брюхом по траве. Всё словно остановилось, потом удар, подпрыгнули, ещё удар, потом множество ударов и толчков, но слабее, занос, очень резкий, всё в пыли… быстрее из кабины, может и рвануть, хотя не должно бы…
Таки хорошо быть маленьким. Вжался в бронеспинку поглубже – и не видно тебя. Тётке с косой. Как говаривала незабвенная Денис , "Small man better than big 'cause make the same but eat less". Потом, погладив по потному "после этого" животу, добавляла обычно – "Make better".[87] Мы тогда в Лубумбаши свалились. Снова независимого тогда государства Катанга. Оно же Шаба. Ставшая совершенно уже обычной к тому времени история. Тамошний папик оборзел окончательно и перестал устраивать больших дядь. Мало было ему всяческие права нарушать, так ещё и инженера главного с медеплавильного завода возлюбил. Бельгийца. В сугубо гастрономическом смысле. Но и это сошло бы. Таки. Однако обезян хотел всё больше и больше. Всего. К тому же принялся в сторону Альбиона посматривать. Бритты-то почти не пострадали. В 19-м. Грипп едва затронул – так, жёлтеньких проредил, но их там немного было, да и не так чтобы очень при делах. Ни землетрясений, ни цунами. С муслимами своими тоже сумели как-то договориться, опять же, кстати, не так чтобы очень многочисленными. Пакистанцы больше. Бенгальцы. Не арабы и не турки, во всяком случае. Шотландия отавтономилась – Ирландия приавтономилась. Все доминионы, опять же. Британское содружество наций и всё такое. Флот, к тому же. Нехилый. Часть штатовского тоже к ним. Присоседилась. Но аппетит, знамо дело, во время еды приходит. Вот и в Намибии с ЮАР тесновато им как-то стало. Захочилось в Шабу. К тому же торолит с колтаном. Местные шаманы аж поверье озвучили – пока всю эту гадость не выкопают, ни мира, ни покоя. Не будет. На ридной негритянщине. А добра этого там до хрена и больше. По всему Конго – 80 % мировых запасов. А это селен и, главное, тантал. Вся электроника на этом. Сидит. Сидела, то есть. Или будет сидеть… Неважно. Аки героинист на игле.