Бонжур, Антуан!
Шрифт:
Поль Батист де Ла Гранж уже входил в комнату. Движения его были торжественно замедленными, лицо утопало в улыбке. Видно, он знал Антуана и Луи, потому что сразу обратился ко мне. И как он говорил!
– Он рад приветствовать тебя на бельгийской земле, – начал Иван. – Он жалеет, что не знал твоего отца, но тем больше радости у него сейчас, что он познакомился с тобой. К твоему приезду все готово, Армия Зет ждёт тебя прижать к своему сердцу. Он привёз сувениры, но вручит их потом, как закончит речь, потому что он приветствует тебя в трех видах: как президент Армии
Президент был великолепен! Элегантный, общедоступный, оптимистический, гармоничный президент – свой парень. Одна фамилия чего стоит.
– Он говорит, что прервал свой ваканс, чтобы встретить тебя, и сейчас спешит в Льеж, там будет заседание ихнего президиума, и он должен рассказать всем прессам о твоём приезде. Тебя будут встречать в Бельгии как героя.
– Какой же я герой?
– Подожди, – оборвал Иван. – Он должен сначала кончить речь, они тут не любят, когда их перебивают. Он говорит, что должен составить программу для твоего пребывания, он рад показать тебе Арденны и этот старинный город Льеж. Но для этого надо иметь программу. Он спрашивает, что ты хочешь увидеть прежде всего?
– Конечно, могилу отца. А потом как вам угодно.
– Могила – это прекрасно, – продолжал президент, – я понимаю ваши чувства и потому записываю: сегодня среда, вы отдыхаете после дороги и знакомитесь с друзьями вашего отца. На завтра запишем оформление документов, поездку на могилу в Ромушан и по местам боев, на мост, где погиб ваш отец. Это будет делать Антуан, так? В пятницу – вы мой гость, я приеду за вами в десять часов утра. Мы посмотрим все, что связано с войной вокруг Льежа, а вечером пойдём на собрание ветеранов.
– Когда же Виктор поедет ко мне? – нетерпеливо спросил Луи, до этого он молчал.
– Прекрасно, Виктор будет у вас в субботу, – записал президент, – вы можете забрать его прямо с собрания, если Антуан не возражает.
– Нам надо повидать одну женщину, – сказал Антуан, – которая делала могилу Бориса. Правда, я не видел её много лет.
Вот она, та самая женщина, правда, пока безымянная.
– Как её зовут? – спросил я.
– Антуан потом тебе расскажет, – ответил Шульга, – ты мешаешь нашему президенту.
До чего же шикарный достался мне президент, как они перед ним робели. Ладно, женщина от меня не уйдёт.
– Значит, включаем в программу мадам Икс, – улыбнулся президент. – На какое число?
Антуан пожал плечами.
– Тогда это будет сверх программы. Небольшой сюрприз для нашего молодого друга. Итак, субботу вы проводите у Луи Дюваля, снова посещаете места боев и узнаете, как мужественно воевал ваш отец. А в воскресенье состоится торжественное возложение венков на могилы партизан, в том числе и в Ромушан. Начало церемонии в одиннадцать часов у церкви Святого Мартина. Согласны?
– Шикарная программа, – заметил я. – Только к чему эта торжественная церемония? Лучше поскромнее…
– Ты не знаешь наших порядков, –
– Может, обойдёмся без этих «сувениров»?
Иван снова заговорщицки подмигнул мне, как тогда, в аэропорту:
– На этот вопрос президент не может ответить тебе, но когда-нибудь ты сам узнаешь.
– Играете в свои игры? – усмехнулся я. – Давайте, давайте, пользуйтесь тем, что я ваш гость.
– А теперь я должен вручить вам сувениры. – Президент вытащил из портфеля иллюстрированный журнал с цветной обложкой. – Здесь впервые опубликована историческая фотография особой диверсионной группы «Кабан», в которой состоял Борис Маслов. Там же напечатана статья о партизанах. Это совсем свежий журнал.
– Фото «кабанов»? – воскликнул я. – Неужели оно сохранилось?
– Опять ты перебиваешь? – рассердился Иван. – Президент не любит, когда его перебивают. Он оратор.
Президент усиленно нахваливал свои сувениры: брошюра с партизанскими песнями, биографии героев Сопротивления, газеты и ещё что-то, но я уже слушал вполуха: моё внимание было приковано к журналу, а журнал прихлопнут пухлой президентской ладонью. Наконец ладонь сползла с обложки, и я раскрыл журнал на закладке.
Они стояли в ряд под большим деревом, все как на подбор рослые, крепкие, молодые, в руках автоматы и винтовки, у крайнего – ручной пулемёт, нацеленный в объектив. Отец стоял третьим справа, я сразу узнал его, как узнал бы самого себя, хотя долгие годы разделяли нас. Он стоял, выставив автомат, и это тоже отличало его. Он казался старше, а ведь тогда ему было меньше лет, чем мне сейчас. И сравняться с ним не так-то просто.
Я горячо поблагодарил президента за журнал. Де Ла Гранж улыбнулся.
– Он спрашивает, есть ли у тебя интересные вопросы? – сказал Иван.
– Я хотел бы узнать об особой группе «Кабан».
– К сожалению, о действиях этой группы известно очень мало, потому что все её люди погибли, так он говорит. Он даже не знает, кто был командиром группы, но это можно узнать в архиве генерала Пирра, который ещё не опубликован. Известно, что в группу входили одиннадцать человек, из них четверо русских, два поляка и один югослав.
– На фото их только десять, – заметил я и тут же догадался: – Одиннадцатый тот, кто их снимал, понятно.
– Это так, он с тобой согласный.
– А что они делали в этой группе?
– Они выполняли самые опасные операции: саботажи, расстреливали предателей, освобождали патриотов. Их прозывали «кабанами» за то, что они проживали в глухом лесу на горе. Он хочет объяснить тебе, что кабаны – это ихние звери, они тёмные, волосатые, и нос у них франком. «Кабанами» руководил шеф Виль, только он один знал об этом отряде, что он делает и где скрывается. Президент очень жалеет, но после войны этот шеф Виль сам скрылся со всеми бумагами и деньгами, удрал.