Борьба за будущее: Интроекция

Мамука Пагава

Она демонстративно протянула руку через стол.

Парень всё ещё пытался осмыслить услышанное. Его лицо отчётливо отображало, как медленно доходил до Синдзи факт согласия с его предложением, пока не засияло лёгкой радостью. Синдзи нерешительно протянул свою руку, но рукопожатие оказалось довольно крепким. Кацураги это понравилось.

— Видишь, проявлять инициативу и немного наглости — помогает в жизни. Это ведь лучше, чем огородиться непроницаемой стеной.

— Угу.

— Ну а теперь — ешь что дают, — всё ещё улыбаясь, сказала Мисато.

— Сегодня — последний раз, — пообещал юноша себе и ей.

Женщина

двумя лёгкими прыжками оказалась у холодильника и выудила оттуда две банки пива.

— Отметим нашу сделку? Её надо обмыть!

— Вы издеваетесь? Мне же нет восемнадцати.

— А мы никому не скажем, — повертела одну банку перед собой, — тут всего-то четыре процента. Да и тебе без двух лет восемнадцать.

— Знаете, опекун из вас так себе.

— За-ну-да, — положила она пиво обратно в холодильник и выудила две баночки колы. — Ишь расхрабрился паренёк наш.

— Что вы обещали доктору Акаги?

— Вот и сбагрю тебя ей, — Мисато поставила газировку перед парнем и растрепала ему волосы. — Вот уж точно — два сапога пара.

Ближе к ночи Синдзи уже во второй раз за день глядел на незнакомый потолок. На нём виднелись неровности, первые трещинки. Может, он и больше бы разглядел, если бы в его новой комнате было светло.

Его удивляло, насколько часто в последнее время ему приходилось смотреть на неизвестные вещи. Раньше он никогда не путешествовал, поэтому такие чувства были для него новыми. В Токио-3 он не знал ровным счётом ничего. Город-крепость для Синдзи был полной противоположностью родной Нагои.

Парень никак не мог уснуть. Даже достаточно удобный футон не способствовал переходу к ночным грёзам. Возможно, Синдзи не хотел снова встречаться с кошмаром, а возможно, был на взводе. Не успокоила его и ванна: после ужина Кацураги наставляла, что именно горячая ванна смоет все тревоги, тем самым очистив не только тело, но и душу. К сожалению, не сильно помогло.

В голову лезли неприятные воспоминания последних дней: падающая с лестницы Мана, разрушенный до основания Мисима, «Евангелион» и всё, что с ним связано, NERV, отец...

Чтобы убежать от этих воспоминаний, забыться, он предложил Мисато помочь с уборкой. Но та вежливо отказалась от помощи, сказав, что уговор есть уговор. Сейчас Мисато хоть и старалась убирать потише, но за закрытой дверью слышалось шуршание мусорных пакетов. Синдзи в очередной раз заметил, что она хороший человек. Правда, он не всегда мог понять её характер: то она серьёзная женщина, которой лучше не перечить, то беззаботная девушка, которая с лёгкостью общается с ним на равных. Это противоречие для него было загадкой, он не знал, как вести себя. Ко всему прочему парень не мог понять, почему женщина так открыто к нему отнеслась, и не казалось, что это какая-та игра для завоевания доверия. Будто она и вправду открыла сердце. Впрочем, про таких добрых и искренних людей вроде как говорят, что им можно доверять. Он это понимал, но не хотел снова слепо кому-то довериться, чтобы в будущем получить удар в спину. Лучше оставаться на расстоянии, так намного проще для него.

Погружённый в мысли, Синдзи не заметил, как его приняло в свои владения царство снов.

В загородной электричке слышалось размеренное перестукивание колёс. Вагончик из металла и дерева словно простоял десятилетия в боксе, сохраняя свой первозданный вид, дабы прокатить всего одного

пассажира прямо здесь и сейчас. В вагоне не было ни следов других людей, ни царапин, трещин, которые неизбежны при старении.

За идеально чистыми окнами виднелся вечерний пейзаж: горы сменялись рисовыми полями, а они, после перекрестка с семафором, — деревушкой. Потом всё снова: горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. Горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. И опять, и опять. Лишь облака безмятежно и беспорядочно плыли, изредка закрывая собою уплывающее в закат солнце.

Электричка всё так же размеренно катилась и нигде не останавливалась. Будто она маленькая игрушка, ездившая вокруг детского макета. Игрушка с одним-единственным пассажиром, который спокойно сидел и слушал музыку в плеере. Что за музыка — не разберёшь, но что-то приятное. В этом он был уверен.

Его не волновали ни повторявшийся пейзаж, ни перестук колёс. Ничего. Пассажир настолько хотел отгородиться от всех своих проблем, переживаний и страхов, что даже не обратил внимания, что ездит кругами уже очень давно. Снова и снова вид из окна повторялся. Ни единой души вокруг, даже в деревне. Только на перекрёстке показывалась женская фигура с ярко-красными огоньками в глазах. С каждым витком девушка стояла всё ближе к проезжающей мимо электричке, вызывая беспокойство у пассажира. Он боялся, что незнакомка ворвётся в его идиллию, заставит выйти из вагона в неизвестный и чуждый мир. Мир боли и страдания. А что ещё хуже — поведает о том, что Синдзи хотел забыть раз и навсегда.

Ещё одна встреча под усиливающиеся мигания семафоров и звуковых сигналов, и женская фигура в очередной раз приблизилась к вагону. У пассажира мелькнул образ девушки в белой шляпке. Образ, который запомнился одновременно и прекрасным, и ужасным.

Мана.

Сердце быстро застучало, он захотел убежать или хотя бы отвернуться. Но не мог, тело не слушалось его, будто мышцы вмиг атрофировались. Он вынужден сидеть на одном месте и ожидать неминуемую встречу и своё заслуженное наказание. Мана не простит его. Она сделает ему больно, и встреча сулит только ужас. Эта уверенность в нём укреплялась с каждым проездом перекрёстка, который семафорил всё сильнее и сильнее.

На очередном витке томительное ожидание вдруг прекратилось — пассажира озарило, что к нему приближается не Мана. Это кто-то другой. Кто-то, кого он знал и не знал одновременно. Теперь страх уступал насиженное место любопытству. Пассажир с интересом приготовился, чтобы не упустить момент пересечения взглядами. Он должен был ещё раз посмотреть на эти красные огоньки, чтобы вспомнить что-то важное.

Но следующей встречи уже не было.

1) ПЭТА — имеется в виду PETA (англ. People for the Ethical Treatment of Animals) - 'Люди за этичное обращение с животными'. ^{вернуться}

^{[К оглавлению ^]}

Глава 10. Город, который ты спас

Утро выдалось для Синдзи на удивление бодрым — он был полон сил. Наверное, это из-за того, что двое суток провалялся в отключке. Как бы там ни было, в полседьмого утра ему редко доводилось вставать настолько свежим.