«Борьба за души» и другие рассказы
Шрифт:
Господин Иогелли сделался скучный:
— Еще худее?.. — вздохнул он. — Боже милостивый, видели б вы моего покойного папашу, не говоря уже о покойнике дедушке! Тот, знаете ли, только на закуску съедал целый окорок, миску клецок и горшок капусты!
— Ладно, накину три марки, — сказал я, — получите по семь марок в день.
— Черт побери, — ответил господин Иогелли с чисто немецкой изысканностью, — в таком случае вы просто жила и ходите себе по городу один. Но не попадайтесь мне под руку! Думаете, сударь, Иогелли Клоптер обчищает иностранцев? Да Иогелли Клоптеру достаточно пары-другой пива и самой зряшной закуски.
Когда я второй
Таков уж обычай всех гидов в баварских городах. Мелкие подношения поддерживают дружбу, но потом он выудит у вас этот маленький подарок по двадцать раз на дню.
В Нейбург ездит мало туристов. Может в этом виноват господин Иогелли Клоптер, но туристы вообще не очень жалуют «Швабенландию».
Ландшафт в окрестностях Нейбурга не слишком привлекателен. Все городки, все деревушки на один лад. А где там и сям сохранились развалины какого-нибудь старинного замка, то их реставрировали и приспособили под пивоваренный завод. По этой части баварцы — народ предприимчивый. Так поступили, к примеру, в Гендеркингене, Мертингене, Дюрцленкингене, Берсхеймингене, Иргельсхеймингене и всяких прочих «ингенах» — названия так же однообразны, как швабские газеты. Общественная жизнь во всех этих «ингенах» складывается из вражды между отдельными «ингенами» и лютых трактирных драк в каждом из этих «ингенов». А вокруг Нейбурга это страшнее всего. В столь суровых условиях своего края и вырос господин Иогелли Клоптер…
Сам по себе Нейбург — город старинный, что, впрочем, может быть сказано о любом баварском городе. Если бы я давал описание своего путешествия, то тогда бы написал, что там двое ворот, а так только упомяну, что в один прекрасный день вечером я вошел в город через одни ворота, а на другой день после обеда вышел в другие. В последнем виноват господин Иогелли Клоптер…
Есть в Нейбурге и крепостные стены, но в самом плачевном состоянии. Когда-то, несколько веков назад, шведы разрушили стены, и с тех пор нейбуржцы их так оставили. Пожалуй, это может быть объяснено и тем, что своим депутатом они всегда избирают консерватора.
Как в каждом порядочном баварском городе, в Нейбурге есть ратуша в так называемом старогородском стиле. А в ратуше крутая лестница. Это все, что мне сообщил о ней господин Иогелли Клоптер. Дунай образует здесь два рукава. И на эту достопримечательность обратил мое внимание господин Иогелли. А когда мы шли через мост, он объявил, что мост деревянный.
При входе на мост стоит на часах солдат в каске.
Для какой цели он там стоит, господин Иогелли не знал. Да и сам солдат, наверняка, тоже не имел об этом никакого понятия.
Когда мы были уже на другой стороне, господин Иогелли заявил, что в этом месте мост кончается.
Может, вы думаете, что кроме ратуши и деревянного моста, он уже больше не обратил мое внимание ни на что другое? О нет! Между ратушей и концом моста разместилось пять пивоварен и восемь трактиров… За последним трактиром — ворота, и через них я вышел из этого города, где находится архив Швабии и проживает господин Иогелли Клоптер, которого я горячо рекомендую всем туристам…
Когда
— Сейчас я вам покажу старинный трактир «У корабля».
Снаружи заведение не производило отрадного впечатления.
— Надо зайти, — продолжал господин Иогелли. — Подождать одного человека.
Это было сказано столь благодушно, что не оставляло никаких сомнений: мой гид хочет выпить, да еще с процентами за выставленное угощение. Так сказать, в знак того, что наш договор обрел силу. А это самое «подождать одного человека» — лишь повод, чтобы воспользоваться дополнением к нашему договору, облеченным в формулу: «что съем и выпью».
Я заказал пива. Господин Иогелли отпил из кружки и повел разговор:
— Жду одного мерзавца. Ух, швейнкерль, швейн-бубль! [2]
Он произнес еще несколько мплых слов, весьма симпатично слагающихся из «швейн», отпил снова и продолжал:
— Этот малый подложил мне свинью, сударь. Жуткую свинью! Пусть только придет, я с ним поговорю! Этот гад из Дюрцленкингена, а я — из Берсхеймингена. Мы, берсхеймингенские, «roh, awer gutm"utlisch», [3] а дюрцленкингенские — только «roh», добродушия у них ни-ни. В Дюрцленкингене — одни сволочи и швейнбубли!
2
Скотина, свинья (нем.)
3
Грубы, но добродушны (нем., диалект).
— Швейнкерли, — добавил я, чтобы тоже что-нибудь сказать.
— Правильно, и швейнкерли! — подхватил господин Иогелли. — А самая большая свинья — Иоганнес Бевигн.
Он допил кружку и заказал вторую.
— Мы, — продолжал господин Иогелли, нервничая, — мы, берсхеймингенские, никогда не уживались с этой шантрапой из Дюрцленкингена. Знаете, у нас в каждой деревне говорят на свой лад, но в Дюрцленкингене до того мерзко, что нас, которые из Берсхеймингена, вообще не понимают. Мой отец был в Берсхеймингене «па-а», и этот проклятый Иоганнес вечно надо мной издевается. Что, дескать, не знает, что такое «па-а»… Швейнбубль!
— Простите, господин Иогелли, а что это, собственно, такое — «па-а»?
— «Па-а» — это, сударь, «па-а»! Как вам это прикажете по-немецки лучше сказать?
(По сей день не знаю, что такое «па-а». Так что по господину Иогелли я тоже «швейнбубль».)
— Хо-хо! Знаете, что этот сукин сын Иоганнес объявился в Нейбурге, чтобы со мной конкурировать, и повсюду распускает слухи, будто я пьяница? А сам-то — тоже мне гид, этот Иоганнес Бевигн! Стоит какому-нибудь туристу угодить к нему в лапы, как он тут же напивается вместе с господином туристом. Каналья! Поэтому обождем его здесь, и я ему скажу: «Вот видишь, швейнбубль, не смог меня по миру пустить! Меня подряжают господа туристы почище твоих, ты, мерзкий подонок из Дюрцленкингена!..» Если не дождемся здесь, то он непременно в пивоварне у Бургсхейма. А ежели не там, то тогда он как пить дать пьянствует в трактире «У большой трубки». Ну, а уж если его даже там не будет, так где-нибудь в трактире у ратуши. Или в пивоварне под замком. А коли и там его не окажется, заглянем в трактир «У последних ворот».