Бордовые георгины

Утро. Изморозь. Сизая умирающая зима медленно на цыпочках отступает, наполняя кровь кипящими, борющимися и любящимися демонами. Рассудок остался на кухонном столе. Серой мешаниной лежит рядом с чашкой недопитого кофе. Свободная и непредсказуемая – новая Лиза ощутила в себе искры, острые зубки и когти. Стала

котенком, который бьется из стороны в сторону, ища пространство вырасти в блестящую черную пуму.

Ехала в университет, наблюдая вокруг людей, скованных целями, планами и долгом. Рассудком. Их глаза убегали, смотрели в пол, утыкались в книги, рассматривали катышки на одежде. Нечаянно встретившись друг с другом, поспешно разлетались в разные стороны. Каждый ехал один. В своем полусне.

Прохожие, машины, здания, Лиза, автор – все тает, все минутное. Все мы – лишь призраки, мечты могучего воображения, рассеивающийся дым, абсурд. Город-мираж, по мартовской акварели его улиц тихо и нежно ходит Любовь. Воздух наполнен ароматом ее духов с ноткой пряной истомы. Скатерти столиков кафе пропитаны дымом ее сигарет, пряный пепел лежит на черном мокром асфальте, на руках, плечах, губах прохожих, не подозревающих о ее близости. Спешащих мимо, погруженных в свои мысли. Вдруг, неожиданно, проскользнет и исчезнет за поворотом краешек темно-бордового платья. А Лиза мучается, бегает за ней, так хочет увидеть ее лицо.

Лекция по философии. Зал амфитеатром. За кафедрой лектор бормочет что-то о существовании и о его осознании. Рядом с Лизой за изрисованной каракулями партой – сокурсник Вася. Он молодцевато рассказывает, как на выходных вытаскивал машину из кювета. Лиза с пониманием кивает в такт рассказу. А сама представляет Васю, долговязого, с большими глазами цвета майской листвы, катающим маленькую жестяную

машинку по паркету. Она изо всех сил старается казаться серьезной, чтобы, рассмеявшись невпопад, не обидеть его. Все вокруг жужжит. Лиза чувствует слабость и тяжкое растворение в полусонной лени лекционного зала. Потом неожиданно прорывается, накатывает и захлестывает волна шума, гогота, нарастающего хора голосов: последняя лекция закончилась. Сокурсники группками, напевая, выкрикивая и задирая друг друга, покидают зал. Амфитеатр пуст. Лиза стоит внизу, у кафедры, и смотрит вверх на полукруглые ряды парт и скамеек. На самом верхнем Вася поспешно укладывает в рюкзак тетрадку, так и не раскрытую сегодня.

– Подброшу до дома? – вроде бы небрежно бросает он.

– Если по пути, – вроде бы скромно отвечает она, рассматривая линолеум и свои бордовые гриндерсы.

И вот они уже в машине. Лиза едет, вглядываясь в тающую весеннюю улицу. Искоса, украдкой изучает Васю.

– Чего делаешь завтра?

– Сажаю георгины на даче… Да, я люблю георгины, особенно темно-бордовые, бархатные.

– Да ну их, какие-то траурные цветы. Уж лучше пионы или тигровые лилии, как у моей бабушки.

– А мне нравятся георгины… Они строгие. Горькие. Цветут осенью, под дождем.

– А вечером приедешь? Может, сходим в кино?

– Давай, я позвоню, как вернусь.

За окном – витрины и вывески, светофоры и пешеходы. Весенняя уличная суета. Неожиданно Лиза замечает: вон. Она, это Она струится по тротуару. Идет босиком, в длинном, развевающемся от ходьбы темно-бордовом платье. Вихры золотистых волос прыгают на плечах. Она куда-то спешит, сталкивается с идущими навстречу, озадаченными, задумчивыми, не замечающими ее людьми.

Конец ознакомительного фрагмента.