Боргильдова битва
Шрифт:
Грозное предупреждение, которому они не вняли.
А расплата оказалась поистине страшной.
— Он молчит, — издевательски скривился Ялмог. — Он нас презирает и ненавидит. Он гордо ждёт мученической кончины, глупый гордец. Думает, мы вдруг осознаем его величие перед лицом неотвратимой гибели. Какие они всё-таки… болваны, да простится мне, братья и сёстры, это бранное слово.
— Давайте его отпустим, братики, сестрички, — умоляюще прошелестела Ялини. — Он такой… милый.
— Милый?! — Ямерт расхохотался, к нему присоединились остальные. — Хорошо сказано, сестрёнка! Что ж, пожалуй, просьбу младшенькой можно и уважить, а, родичи?
— Можно! Да конечно! Что он нам теперь сделает?
— Ты слышал, именуемый Одином? Сестра выпросила тебе жизнь, — высокомерно бросил Ямерт. — Ты свободен. Иди, куда хочешь. Мы даже позволим тебе взять твоего коня. Ты понял, падший бог Один? Ступай на все четыре стороны!
(Комментарий Хедина: однако после этого злоключения Отца Дружин отнюдь не закончились. Его не отпустили, пока перед его собственными глазами не был сожжён Асгард. И лишь там, на пепелище, торжествующие победители оставили Старого Хрофта одного.)
Он не помнил, как покинул дымящиеся бесформенные развалины. С одним только Слейпниром — только их двое и осталось от некогда могучего рода асов. Опустел и Ванахейм, не стало огненной страны Муспелля. Он почувствовал его гибель, но лицо его не дрогнуло. Теперь уже ничто не имело значения. Оставалось только уйти куда подальше от этих мест, уйти, чтобы готовить месть.
Он не задавался вопросом, как именно отомстит. Для этого надо разобраться в том, чем же обернулся привычный мир и что принесут в него новые хозяева.
Старый Хрофт решительно повернулся спиной к истекающим дымом, словно кровью, руинам. И поскакал прочь — прочь от Хьёрварда.
XII
(Комментарий Хедина: на следующем листе пергамента красовалось аккуратное «Молодой маг Хедин». Не то заглавие, не то название части. Во всяком случае, обещалось появление меня самого, а этого я, признаться, ждал с известной ревностью. В конце концов, мы, Истинные Маги, хоть и не в деталях, но знали о Боргильдовой битве. В годы юности Поколения наши птицеголовые наставники — из числа Древних — достаточно подробно говорили об этом. Молодые Боги не считали нужным скрывать почитаемое их триумфами. Получив от Творца верховную власть над Упорядоченным — учили нас, — Ямерт и его сородичи столкнулись с Древними Богами, не желавшими уступать им место и державшими миры в дикости, нужде и постоянных войнах. Молодые боги разгромили тех, кто дерзнул встать на их пути, милостиво простили и даже позволили существовать тем, кто покорился — вот почему в диких и позаброшенных уголках Сущего всё ещё можно встретить самых причудливых созданий, бывших когда-то богами.
Мы приняли это как должное. Боги и боги, Древние, так Древние. Мы слишком увлечены были собственным — кажущимся — всемогуществом. Бытие казалось бесконечным. Мы даже не слишком задавались вопросом, а куда денутся наши наставники после того, как Поколение покинет «школу» и отправится в мир.
Мы знали, что битвы, подобные Боргильдовой, случались не один раз, не два и даже не три. Упорядоченное огромно, Древних Богов в нём было тоже немало — однако Ямерту
Конечно, согласились на это не все, и не все согласившиеся в точности исполняли повеления. Некоторые почти лишились рассудка от страха за собственную шкуру, такие, как Шарэршен, Бог Горы в Южном Хьёрварде, у которого мы добыли для Хагена его знаменитый меч голубой стали…
Во всяком случае, после Боргильдовой битвы Старый Хрофт покинул Хьёрвард. О том, что случилось с ним самим сразу после сражения, он пишет мало и скупо. Я могу его понять — он скитался без цели и смысла, не в силах найти хоть какого-то пути к поставленной цели — отомстить. Ямерт и его присные казались непобедимыми.
Я не мог не заметить, что Отец Дружин не стал разыскивать уцелевших на смертном поле. Он не упоминает о Лаувейе, оставшейся позади и не вступившей в схватку. Вполне понятно — за ним, конечно, следили.
А если вспомнить, что великанша вполне могла быть непраздна, могла носить под сердцем ребёнка, зачатого от Отца Дружин — то, само собой, он и помыслить не мог о поисках. Наверняка он запретил себе даже думать о ней.
Однако потом, когда мы встретились, он никогда, ни разу не упомянул её.)
Он впервые оказался здесь, вне пределов своего привычного мира. Богам Хьёрварда не было нужды уходить далеко — хватало дел и врагов дома.
Дома теперь не стало. Не стало детей, жены, не стало и тех, других дев, которые любили его и которых любил он. Даже думать о них нельзя. Надо, чтобы о нём забыли — надолго, почти на вечность.
Ведь пресловутые яблоки Идун, якобы дававшие вечную молодость, и без которых асам пришлось бы состариться и умереть — были не более чем выдумкой, хитростью, измысленной для великанов.
Бог Один привык странствовать по Хьёрварду. В простом плаще и широкополой шляпе он исходил множество дорог; но даже он никогда не видел ничего подобного тому, что открылось его взору в Межреальности.
Неведомые чащи, запутанные тропы, чудовища — иные бродят, иные парят, иные ползают. Здесь тоже кипит жизнь, но жизнь совершенно особая. Здесь нет пути простому смертному, чтобы дышать здесь, надо… надо, в общем, быть Отцом Дружин.
Время не имело здесь никакого смысла. Он натыкался на области, где царила вечная ночь или, напротив, где стоял столь же вечный день. Забредал в места, где свет и тьма сменяли друг друга чуть ли не каждый час. Проходил над пропастями и безднами, поистине не имевшими дна, — и даже зачарованный восьминогий жеребец далеко не везде мог проскакать над ними, словно здешний «воздух» отказывался его держать.
Что прежде всего понадобится бесприютному бродяге? Старый Хрофт покинул Хьёрвард как был, с чем явился на Боргильдово поле. Добрый доспех, крылатый шлем — они не подвели, но что толку?.. Копьё Гунгнир сломал Ямерт, остался добрый меч работы гномов, их давний подарок. Он так и не пригодился в бою — сталь хороша сама по себе, но на ней нет никаких чар, кроме обычных гномьих, чтобы лучше рубила.
Два ножа простого облика, с выжженными на деревянной рукояти и прокованными на клинке рунами. Подарок Эгира, морского великана, никогда не враждовавшего с асами. Они тоже уцелели — Молодые Боги, наверное, сочли ниже своего достоинства обыскивать Старого Хрофта.