Борис Андреев. Воспоминания, статьи, выступления, афоризмы
Шрифт:
Любитель пить за чужое здоровье поднимает тост за свою болезнь.
Когда уже некуда бежать — люди бегают от инфаркта.
При пении дифирамбов вокальные погрешности не учитываются.
Не ищи главного по титульному листу.
Любезность тюремщика не предвещает ничего хорошего. (Граф Монте-Кристо.)
Денег я тебе, братец, не дам, а вот духовную поддержку окажу безо всякой корысти.
Схваченному
Чтобы не уродовать стиля — анонимные письма не подписывает.
Киноискусство вывело человека в очевидно всемирное человечество, телевидение пригласило человечество в дом.
В искусстве едва опустившего руки уже пытаются схоронить.
Все возвышенное от навозной кучи живет. (Розовый куст — художнику.)
Когда всем строем воспевают — не обязательно все поют.
Простой люд Прометея не приговаривал.
Пустая бочка гремит не без надежды заполниться.
Не умеющего плавать, но прыгнувшего в водоворот во имя храбрости своей чаще всего называют утопленником.
Если ты не знаешь законов развития человеческого общества — это вовсе не значит, что ты не живешь по ним.
Моралисты всю жизнь пытаются сложить стерильно чистого человека, вот почему от них и шарахается простое, небезгрешное человечество.
Человеческая душа формируется до последнего вздоха ее обладателя.
Если встретишь в детской душе рыцаря — помоги ему победить.
Искусства, не преследующего меркантильных целей, нет.
Все обильно политое драгоценными духами — настораживает.
Все капающее в одну точку в конце концов уходит в прокопанную дыру.
Творческая настойчивость но умеющих плясать чаще всего называется стилем.
Все пронзительное не достигает, а протыкает цель.
Не будь самоуверенным умником, но уверенности, что ты не глуп, не теряй.
Голоса елейной сладости способствуют возникновению диабета человеческой души.
Всяк бравирующий храбростью подмалевывает места своей трусости.
Из грязного ковша не пей, хоть там и налит сладостный елей.
Просьбы слабых всегда раздражали его высочество. (Из старинного романа.)
Витающий в сферах — опустился поклевать.
Коль грязен дух, так не отмоешь тело, — брось тратить мыло на пустое дело.
Впередсмотрящий не замечает возни на палубе.
Ивану Ивановичу объяснили, что Петров превосходит
От часа задержки похорон — час жизни не продлевается.
Добиваясь цели, не забывай жить, не превращай жизнь в побоище исключительно за цель свою.
Пути открытия чаще всего идут через тропы заблуждения.
Широта объятий не определяется широтой раскинутых рук.
Разбивший свою мечту постоянно бренчит осколками.
Высоко подброшенный не высоко взлетел.
Речь, разбавленная водой, быстрее уносится течением времени.
Современная ворона с лисой не разговаривает.
Шея униженно покорных и покладистых всегда напоминает удобное седло.
Стригущие овцу всегда желают видеть благодарность вытаращенного глаза.
Совесть теряют в том случае, если она не являлась природой своего хозяина.
Благодать, постоянно льющаяся с языка, имеет способность сливаться со сточными водами.
Истинно добрая традиция — та, что мудрой природой прошедшего утверждает радость сегодняшнего дня.
Народная мудрость слов на ветер не бросает, но если по ветру пустит — непременно в яблочко попадет.
Драный кот — явление мужественное и уважаемое.
Утепленные представления легко простужаются.
Был бы пламень души, а желающие погреть свои холодные конечности заявятся.
От физиономии трупа пахло медом, а в кармане пиджака была найдена ложка, выпачканная дегтем. (Творческая заявка на детективный фильм.)
Время прелестей колокольного звона кончилось.
В абсолютном безразличии своем свободны и независимы от общества только одни покойники.
Бывают разумы впечатляющие, как мощные реакторы, включенные ни для чего.
Душа, не ставшая помощником конкретных дел, не может крепнуть.
Живущие в благоустроенном мире чаще других любят воспевать приволье и благодатную прелесть пещерного бытия.
Если художник сегодня поступился принципом, то завтра он уже не будет прежним художником.
Собирательный образ как вечерняя тень — похож на всех и ни на кого в отдельности.
Приглашенного в гости вытесняют медленно и постепенно.
Далеко пошел, потому что крепко стоял на месте.
Безукоснительно придерживаясь «железной» исполнительности программы, Аркадий Эдуардович вскоре завел свое хозяйство в практический тупик.