Борис Годунов
Шрифт:
Появилось же совершенно иное, ныне хрестоматийное: «Народ безмолвствует ». Подобная «инверсия » совершенно меняла смысл происходящего. Народ, который в реальности был деятельным участником событий, свергал Царя Фёдора, а потом радостно присягал Лжедмитрию, а потому и нёс историческую ответственность за свои действия, за происходящее. Пушкин это прекрасно чувствовал и понимал. Во втором же, «приглаженном», варианте «народ» превращался скорее в зрителя, созерцателя, жертву событий, а потому и должен был быть свободным от возмездия Проведения!
Здесь уместна ещё одна общеисторическая ремарка, так сказать, историографического свойства. В отечественной исторической традиции всегда было принято изображать
В литературе, среди авторов, кто специально занимался историей Лжедмитрия, достойно внимание умозаключение известного историка С. Ф. Платонова (1860–1933). По его словам, «он был очень некрасив: разной длины руки, большая бородавка на лице, некрасивый большой нос, волосы торчком, несимпатичное выражение лица, лишенный талии, неизящная фигура» — вот какова была внешность самозванца. Однако внешность для политического деятеля не главное. Главное же — его взгляды, дела и поступки. И здесь картина представлялась удручающей. «Брошенный судьбой в Польшу, умный и предприимчивый», он «понахватался в Польше внешней “цивилизации” и кое-чему научился »^^.
Совершенно иную точку зрения постулировал историк Н. И. Костомаров (1817–1885). Одолеваемый русофобским комплексом, он создавал просто омерзительную панораму русского быта и государственного управления. В своей многотомной «Русской истории в жизнеописаниях её деятелей » самозванец представлен с явной симпатией. Это был деятель, который «русским внушал уважение к просвещению и стыд своего невежества». Даже внешность его рисовалась в нежно-умилительных тонах. «Он был статен, но лицо его не было красиво, нос широкий, рыжеватые волосы; зато у него был прекрасный лоб и умные выразительные глаза». Одним словом, Лжедмитрий был «лучом света » в русском царстве темноты, отсталости и жестокости.^®
Совсем иначе Костомаров описывал подлинного сына Иоанна Грозного — Царевича Дмитрия. По его мнению, это — маленький садист, обожавший смотреть, как режут кур, ненавидящий Бориса Годунова, страдавший эпилепсией и истерическим припадками; одним словом, истинный сын своего «отца-изверга» Иоанна Грозного.^ Грозного же Костомаров ненавидел как личного заклятого врага и клеветал по его адресу без устали!
Гнусные клеветы «профессиональный историк» оглашал в православной стране, где погибший в 1591 году девятилетний Царевич Димитрий почитался святым с 1606 года. Его имя празднично возглашалась по всей стране трижды в год: в день рождения, день убиения и день перенесения мощей. Как же надо было не только не любить, но и просто не уважать русскую духовную традицию, веру миллионов сердец, чтобы сочинять непристойности! А ведь нечто подобное пишут по сю пору; появилась даже генерация «молодых дарований», взращенная на западных грантах, главная цель которых — лить грязь на Русский Дом. Бог им судья. Оставим в стороне русофобов всех мастей и всех времён и их пошлые вирши. Вернёмся к Пушкину, который искреннее любил Россию и никогда не клеветал на предков, хотя дела минувших дней далеко не всегда одобрял.
Тема Годунова привлекла Пушкина, во-первых, яркой драматургией эпохи, в которой раскрывались как все лучшие, так и все худшие человеческие
Была и ещё одна причина, не столько важная и сущностная, но всё-таки повлиявшая на выбор сюжета Пушкиным: заметное участие в тех событиях одного из его предков — Гавриила, или, как его называли в нормах того времени, Гаврилы Пушкина. Это — подлинный исторический персонаж, который не раз появляется в драме Александра Пушкина, в том числе и в одной ключевой сцене: чтении «грамоты» самозванца в июне 1605 года народу, той грамоты, где авантюрист провозглашал себя сыном Царя Иоанна Грозного, предлагая москвичам присягнуть ему на верность.
Эту «грамоту» в Москву доставили от самозванца Наум Плещеев и Гаврила Пушкин и читали в разных местах, а 1 июня 1605 года на Лобном месте на Красной площади. Про Плещеева у Пушкина не говорится ни слова; главная роль в этом драматическом эпизоде отведена Гавриле, который и призывал москвичей признать «законного Царя». После этого в Москве поднялся мятеж, в результате которого был свергнут Царь Фёдор Годунов, вскоре затем и убитый.
Гаврила Пушкин (ок.1560–1638) принимал участие во многих и значимых событиях Русской истории начала XVII века. Впервые в документах он упомянут в 1579 году, когда женился на Марье Мелентьевне — дочери Василисы Мелентьевой, считавшейся одно время сожительницей Царя Иоанна Грозного. Здесь необходимо сделать одно пояснение. Пресловутая Василиса проходит в различных сочинениях и как «Мелентьева» (фамилия) и как «Мельентьевна» (отчество). За исключением именитых представителей, обычные роды в XVI веке фамилий в нынешнем понимании ещё не имели.
Эта самая Василиса ко времени начала сожительства с Грозным числилась вдовой дьяка Мелентия, который звался Ивановым, так как его отца звали Иваном. Вот у этой-то вдовы и была дочь Мария (Марья), ставшая женой Гаврилы Пушкина, которая, являясь дочерью Мелентия Иванова, должна была числиться Ивановой. Может, благодаря этой связи, а может быть, и нет, Гаврила впервые выполнял поручение Первого Царя Иоанна Грозного уже в 1581 году, когда в звании стрелецкого сотника доставил царскую грамоту в Ругодив (Нарву).
Возвышение Гаврилы Пушкина началось в 1605 году, когда он, состоя воеводой в Белгороде, примкнул к стану Лжедмитрия и вызвался доставить в Москву его послание. За оказанную услугу самозванец сделал Гаврилу «великим сокольничим^^ и думским дворянином^>. Затем Пушкин занимал разные должности и исполнял поручения и при Василии Шуйском, в заговоре против которого он состоял, а после свержения несчастного Царя Василия I и при других правителях. Его имя значилось и под грамотой Московской Думы о необходимости приглашения на Царство старшего сына Польского Короля (Речи Посполитой) Сигизмунда III (1566–1632, Король с 1587 года) Королевича Владислава (1595–1648).
В 1830 году А. С. Пушкин в стихотворении «Моя родословная» написал:
Смирив крамолу и коварство И ярость бранных непогод, Когда Романовых на Царство Звал в грамоте своей народ, Мы к оной руку приложили...Александр Сергеевич был совершенно прав. Его предок «руку приложил» и играл довольно заметные роли при Царе Михаиле Фёдоровиче. В качестве думного дворянина он в 1614–1615 годах был воеводой в Вятке, в 1618 году ему был поручен Челобитный приказ, в 1619 году он — товарищ боярина Бориса Михайловича Лыкова, начальника Разбойного приказа. В 1626 году Гаврила Пушкин был отпущен Царем в деревню в своё поместье, где жил оставшиеся годы, приняв перед смертью монашеский постриг.