Борис Леонидович Дичков (1888— 1966)
Шрифт:
Осенью 1934 г. Бориса Леонидовича переводят из Средней Азии в Дмитров, на объекты строившегося канала Москва—Волга. Материально он был устроен сравнительно неплохо, отношение к нему было хорошее: его ценили как отличного геолога. Но все-таки работа его не увлекала, хотя ей приходилось отдавать много сил. Он изучал геологические и гидрогеологические условия отдельных территорий в связи с проектируемыми здесь шлюзами и трассой канала.
В процессе Строительных работ срезались огромные массы грунта, искусственно создавались грандиозные обнажения, по которым можно было детально и полно изучать речные и озерные отложения, восстанавливать природную обстановку былых тысячелетий и т. д. Шла напряженнейшая стройка, и на решение теоретических вопросов не отводилось
Грунтоведение и инженерная геология, которыми ему теперь пришлось заниматься, не увлекали его и, в сущности, не оставили заметного следа в его творческой биографии. Борис Леонидович принадлежал к числу тех исследователей, которые любят и умеют плодотворно трудиться только в том случае, если их вдохновляет научная работа. Да и можно ли иначе, без вдохновения и полной самоотдачи сделать сколь-нибудь значительные открытия?
В 1934—1939 гг. научные исследования Бориса Леонидовича носили двойственный характер. Интенсивная практическая работа по инженерно-геологическому обоснованию объектов канала Москва—Волга предоставляла некоторые возможности для теоретических обобщений, увлекавших Личкова. Но все-таки это были локальные проблемы, связанные с конкретным регионом. А его теперь интересовали, как мы знаем, преимущественно глобальные обобщения, синтез/знаний о Земле и жизни. Однако на работу такого рода у него оставалось очень мало времени и сил: приходилось много времени, каждый трудовой день отдавать работе, по-своему интересной, но не увлекающей его.
В этот период научное творчество Личкова наиболее полно проявлялось в его письмах к Вернадскому. Они стали для Личкова не только надежной и необходимой моральной опорой, но и способом выражения и доказательства своих идей. Владимир Иванович постоянно высказывал серьезные сомнения в степени обоснованности и правдоподобия некоторых теоретических обобщений Личкова, который, в свою очередь, стремился отстаивать полюбившиеся идеи. Обмениваясь письмами, оба ученых порой затрагивали общенаучные вопросы, уточняли и дополняли свои мысли, высказанные в статьях и книгах. Ни с кем из своих многочисленных корреспондентов (даже с Ферсманом) Вернадский не переписывался так интенсивно и интересно. В письмах к Личкову он очень ярко проявлялся как личность, как ученый и как великий мыслитель. И может быть, именно Личков понимал яснее и глубже других новаторскую сущность великолепных , обобщений Вернадского, которым через четверть века суждено было произвести переворот в современном научном мировоззрении. Поэтому следует внимательно проследить за этой уникальной перепиской.
Надо лишь помнить, что перед нами свидетельства духовного общения людей, находившихся в период переписки, можно сказать, на разных полюсах. С одной стороны — признанный крупный ученый-теоретик с мировым именем, академик, глава русской, советской школы минералогов и геохимиков, основатель целого ряда академических учреждений. С другой стороны — геологшрактик, не имеющий никакого научного звания, занимающийся теоретической наукой в свободное от производственных забот время, тратящий массу сил на то, чтобы материально обеспечить семью (жену и двух дочерей).
Несмотря на это, их переписка напрочь лишена даже отдаленного намека на высокомерия и угодничество, вещание истин я подобострастное внимание им. Это разговор двух образованных, искренних, честных, доброжелательных ученых.
Личков был не из тех, кто легко отказывается от своих мнений, и его споры с Вернадским продолжались годами.
Одной из таких тем их длительной дискуссии была проблема нефтеобразования. Личков утверждал, что для накопления крупных залежей нефти особо благоприятна -природная обстановка речных дельт, где накапливались и захоронялись
"Не согласен с Вами в основном,— резко возражает Вернадский,— о значении рек для нефтеобразования"[78]. Он обстоятельно аргументировал свой вывод и высказал критические замечания по поводу некоторых других идей Личкова, посоветовав последнему тщательно обрабатывать свои статьи и остерегаться необоснованных обобщений.
"Письмо Ваше,— тотчас ответил Личков,— ...доставило мне огромное удовольствие, ибо я почувствовал через него (именно — через, то есть при посредстве!) радость духовного общения с Вами; то, что я имел от личных бесед и чего я больше года лишен. Меня не огорчило, что Вы не согласны, а, во-первых, обрадовало, что Вы так обстоятельно сформулировали это несогласие, а во-вторых, опять-таки обрадовало то, что Ваши постановки вопросов — четкие и ясные — дали мне возможность на слабых местах укрепить мою мысль и вместе с тем во многом ее развить. Я хочу спорить с Вами, но не для полемики, а, так сказать, для уяснения сути дела" [79].
Ответ Вернадского не заставил себя ждать:
"Я очень мало убеждаюсь Вашими доводами в значении рек для создания каустобиолитов, особенно нефти... Думаю, что все, что Вы излагаете, не сходится с нашими современными знаниями, им противоречит" [80].
Эта дискуссия, как и несколько ей подобных, проходивших параллельно, не привела к обоюдному согласию и не выявила какой-то новой, удовлетворяющей обоих концепции. Каждый остался при сдоем мнении. Спор постепенно сошел на нет. Кто же из них был ближе к истине (если принять за такую относительную истину данные современной науки)? Вот, например, мнение, приведенное в книге "Дельты — модели для изучения" крупным американским геологом-нефтяником Е. Рейнуотером:
"...дельты являются весьма благоприятным местом для накопления нефти и газа..."[81] Он дал краткую сводку нефтеносных древних дельтовых отложений США, Нигерии, Центральной Бирмы, Канады. Многие древние дельты очень богаты нефтяными залежами. Это относится и к территории нашей страны[82].
Конечно, нефтеобразование происходит не только в древних речных долинах и дельтах, но ведь с этим Личков и не спорил. Он доказывал, что в отложениях рек могут в большом количестве скапливаться, захороняться и превращаться в нефть органические остатки. В этом он оказался прав.
Правда, позиция Вернадского тоже обоснованна: в те времена было слишком мало сведений о приуроченности нефтяных месторождений к речным долинам и дельтам. В методологическом отношении Вернадский был прав, подвергая сомнениям гипотезу Личкова. Но по сути спора верна была идея Личкова.
В подобных случаях црийято ссылаться на интуицию. Мол, под влиянием озарения, неясных догадок ученый высказал верную мысль раньше, чем обосновал ее. Действительно, так бывает. Случаются более или менее случайные догадки. Однако в споре, о котором у нас идет речь, Личков не просто высказывал определенное мнение, но выводил его из своей концепции динамики земной коры, и об этом он не раз напоминал в письмах к Вернадскому.
Владимир Иванович не соглашался с тектонической концепцией Личкова, одна из формулировок которого была отточена, кратка и парадоксальна: "реки строят горы" [83]. Иначе говоря, вынося огромные массы дисперсного и обломочного вещества, реки накапливают его в долинах и дельтах. Со временем эти массы растут, достигают огромных размеров и пригружают отдельные участки земной коры. Земная поверхность опускается под этой тяжестью, благоприятствуя накоплению здесь, в понижениях, новых толщ горных пород. В конце концов наиболее крупные прогибы превращаются в зоны устойчивых значительных опусканий — геосинклинали, которые на следующей стадии своего развития начинают возвышаться, прорываться интрузиями, давая начало новым горным сооружениям.