Борис Леонидович Личков (1888— 1966)
Шрифт:
По мнению Личкова, вполне оправданно стремление натуралиста "работать в области философии, логики и методологии естествознания" [20]. Без животворной связи с естественными науками философия естествознания уходит от реального мира в абстракции, а естествознание без философии теряется в неимоверном обилии фактов. "Желательно, чтобы каждый естествоиспытатель был философски образован, а каждый философ — знаком, по крайней мере в общих чертах, с основными понятиями и проблемами современного ему естествознания. Таков идеал" [21].
Всю
Особенно резко возражает он агностикам, ограничивающим возможности познания некими принципиальными соображениями о существовании непознаваемого,— изначально., по сути своей, недоступного пониманию. Предположим/ говорит он, есть непознаваемое. Но если нам известно это, то, значит, мы уже что-то знаем и абсолютного незнания тут нет.
Действительно, если точно известна область неизвестного, так сказать, с указанием координат, то можно ли говорить в таком случае об абсолютном незнании? А если мы в чем-то действительно ничего не знаем, то это уже просто ничто (для нас, конечно). В таком случае речь идет не о принципиальном пределе познания, а об относительном незнании.
Сумма знаний в любой момент имеет определенную величину — конечную. А в перспективе развитие знаний бесконечно. Существующий в пространстве—времени реальный мир насквозь доступен познанию. "Эта истина должна лечь в основу всякой подлинно научной философии" [22].
Однако относительное незнание безусловно имеется. Следовательно, наука — на определенном Зтапе, а не в принципе — не может дать полное описание объектов познания. Приходится удовлетворяться заведомо упрощенными схемами, так или иначе преобразующими действительность. Познающий субъект ограничен в своих возможностях; познаваемый объект может быть неисчерпаемо сложным.
Конечно, в науке неизбежны искажения действительности, предвзятые мнения и т. п. Но в том-то и сила научного метода, что он позволяет понимать и учитывать подобные "дефекты". Так, скажем, даже заведомо упрощенные механические модели природных объектов и явлений не обязательно отвергать; их можно использовать с учетом их ограниченности.
Личков твердо и последовательно ведет главную линию своих рассуждений. Неисчерпаемость объекта познания имеет следствием то, что ни одна область человеческого знания не может охватить действительность во всем ее многообразии. Это вынуждает восполнять фактические данные деятельностью фантазии, гипотезами. "Без гипотезы естественные науки не могут ни развиваться, ни даже просто существовать; гипотеза есть необходимый и вместе с тем очень ценный элемент науки" [23].
Еще одно свойство научных моделей реальности отмечает Личков: они по преимуществу образные, механические, "Человек почти никогда не мыслит без образов.
Поэтому ему обычно гораздо легче оперировать наглядными представлениями, чем абстрактными понятиями" [24]. Другими словами, в науке важны не только факты и
... Сделаем небольшое отступление. Формулируя в таком виде идею Личкова, нетрудно убедиться в ее немалой актуальности. До сих пор проблема образного мышления в научном творчестве не только мало разработана, но и выдвигается чрезвычайно редко. В этом отношении взгляды Личкова начала века выглядят очень современными. В его книге можно обнаружить немало оригинальных или забытых идей...
Интересно, что в этой своей работе Борис Леонидович избегает ссылок на конкретные примеры из области геологических наук. Однако он со знанием дела использует методологические достижения статистики и физики. Продолжая углублять свои специальные геологические знания, он не теряет интереса к другим областям науки.
Так, например, он проницательно улавливает общность естествознания и статистики: пренебрежение индивидуальным, единичным, нехарактерным ради массового, типичного, среднего. Действительно, зоолог, изучающий собаку, стремится не описать какую-то конкретную особь, а дать некий обобщенный образ собаки.
По мнению Личкова, правомерно разделение наук на генерализирующие (естественные) и индивидуализирующие (исторические). Первые создают более или менее примитивные и абстрактные модели действительности, придавая малое значение индивидуальному. Вторые, напротив, стремятся восстановить образы реальности в их неповторимости.
Но как в таком случае быть с науками о Земле? Геология в значительной степени — комплекс наук исторических. И в то же время — часть естествознания. Она сочетает в себе .черты как генерализирующих, так и индивидуализирующих наук. Скажем, историческая геология восстанавливает последовательность событий далекого прошлого преимущественно обобщенно, по некоторым осредненным характеристикам. Подобная "двойственность" заслуживала бы глубокого анализа. Возможно, в результате можно было бы лучше понять и учесть особенности геологических паук. Личков не встал на этот путь. Возможно, он еще не ощутил себя геологом в полной мере...
Исторические пауки изучают особенности развития, связывают объект со средой, восстанавливают ряды неповторимых событий, считает Личков. Отсюда — необходимость выделения важного, значительного (ведь нельзя восстановить действительность во всей полноте). И как результат — появление понятия ценности. Исторические науки в процессе познания опираются на критерий ценности, а значит, дают неизбежно субъективные реконструкции. Личков предлагает свою классификацию наук, исходя из двух парных признаков: генерализирующие — индивидуализирующие и объяснительные — описательные.
Такова общая структура книги "Границы познания..." и основная линия рассуждений автора. Казалось бы, такая почти исключительно философская, науковедческая работа никак не характеризует Личкова как представителя наук о Земле. Может даже сложиться впечатление, что ему не следовало отодвигать на второй план подобные общетеоретические разработки, начатые столь интересно и перспективно. Не встал ли он "на горло собственной песни", в дальнейшем почти целиком переключившись на изучение конкретных геологических проблем?