Бородатая леди
Шрифт:
В дверях стоял адмирал с пистолетом в руке. Это было крупнокалиберное оружие, каким пользуются военные моряки. Из дула струился синий дымок. На полу ничком лежала Элис.
Я заглянул в дуло пистолета и спросил Тернера:
— Вы что, убили ее?
Адмирал молчал. На мой вопрос с полу ответила Элис:
— Уходите! — и зарыдала.
— Это наше личное дело, Арчер, — сказал адмирал.
Пистолет в его руке чуть шевельнулся. Я чувствовал исходящую от него опасность.
— Вы слышали, что она вам сказала?
— Я
— Как видите, никакого убийства не было.
— У вас плохая память.
— К тому убийству я не имею никакого отношения, — заметил адмирал. — Я чистил пистолет, забыв, что он заряжен.
— И поэтому Элис упала и заплакала? Придумайте что-нибудь более правдоподобное, адмирал.
— У нее сдали нервы. Но, уверяю вас, у меня с нервами все в порядке. — Он сделал три шага в мою сторону и остановился рядом с лежавшей дочерью, твердо держа пистолет в руке. — А теперь уходите, или мне придется воспользоваться этим...
Опасность усилилась. Я облокотился о дверной косяк.
— Кажется, сейчас вы не сомневаетесь, что он заряжен, — сказал я.
Я услышал шаги, кто-то приближался по дорожке к домику. Я стал говорить громче, чтобы заглушить шум шагов по гравию.
— Вы говорите, что не имеете к убийству Хилари никакого отношения. Тогда почему же Тодд пришел в клуб этим утром? Почему вы изменили вашу версию о пропаже картины?
Он посмотрел на свою лежавшую на ковре дочь, как будто она знала ответы на эти вопросы. Та не издала ни звука, только плечи ее подрагивали от беззвучных всхлипывании.
Я смотрел на них обоих, на отца и дочь, и в моей памяти калейдоскопом мелькали все события этих безумных суток. В центре этих событии был пистолет адмирала, смотревший своим пустым черным глазом, несущим смерть.
Я медленно произнес, чтобы выиграть время:
— Догадываюсь, что сказал вам Тодд сегодня утром. Вы хотите, чтобы я повторил ваш разговор?
Он поднял свои выцветшие глаза, и пистолет тоже поднял свой смертоносный глаз. В саду не было слышно ни звука. Если у Мэри хорошая реакция — а я полагал, что это так, — значит, она уже звонит по телефону.
— Он сказал вам, что украл вашу картину и что у него есть на нее покупатель. Но Хендрикс — осторожный человек. Тодд должен был представить ему доказательство, что он имеет право продать ему эту картину. И вы дали ему это доказательство, подписав купчую. И когда Тодд продал картину, вы позволили ему взять деньги за картину себе.
— Глупости! Самые настоящие глупости! — Но он был плохим актером, а лгать вообще не мог.
— Я видел купчую, адмирал. Единственно, что меня интересует, так это то, почему вы передали ее Тодду?
Губы его задвигались. Он как будто собирался что-то сказать, но не произнес ни слова.
— Я отвечу и на этот вопрос.
— Никакого согласия я не давал, — ответил он на это неуверенным голосом. Но пистолет продолжал держать очень уверенно.
— Элис дала такое согласие. Она помогла ему украсть эту картину сегодня утром. Передала ее через окно, когда мы с Силлименом были на антресолях. Об этом он и рассказал вам в клубе, ведь так?
— Тодд лжет. И если вы не дадите мне слова, что не будете повторять эту ложь, я буду вынужден убить вас.
Рука его крепко сжимала пистолет. Палец потянулся к предохранителю. Послышался щелчок. В наступившей тишине он прозвучал угрожающе.
— Тодд скоро станет кормом для червей, — сказал я. — Он мертв, адмирал.
— Мертв? — Голос его утратил уверенность. Это опять был голос недовольного старика.
— Убит в своей квартире. Ломиком, которым колют лед...
— Когда?
— Сегодня после полудня. Вы все еще думаете, что меня следует убить?
— Вы лжете.
— Нет, я не лгу. Произошло второе убийство.
Адмирал посмотрел на дочь, все еще лежавшую у его ног, удивленным взглядом. В глазах попеременно сменялись боль, замешательство и гнев. И я был причиной этой боли. Поэтому он мог, не задумываясь, выстрелить в меня.
Я смотрел на пистолет в его руках, выжидая удобный момент, чтобы выбить его. Руки мои, упиравшиеся в дверную раму, онемели.
Мэри Вестерн пригнулась, пролезла под моей левой рукой и встала передо мной. У нее не было никакого оружия, кроме, конечно, отваги.
— Он говорит правду, — сказала она. — Хилари Тодд был сегодня убит.
— Опустите пистолет, адмирал, — спокойно проговорил я. — Спасать больше некого. Вы полагали, что спасаете несчастную девушку, а она оказалась убийцей, дважды убийцей.
Он не сводил взгляда с дочери.
— Если это правда, Элис, я умываю руки.
Она молчала. Лицо ее было скрыто распущенными волосами. Старик застонал. Рука, державшая пистолет, опустилась. Я отодвинул Мэри в сторону, подошел к нему и взял у него оружие. Он не сопротивлялся, но у меня на лбу внезапно выступила испарина.
— Вы были, возможно, следующим в ее списке.
— Нет.
Это произнесла его дочь. Она стала подниматься с пола, медленно, сначала опершись на руки, потом встала на колени, как поверженный боксер. Отбросила со лба волосы. Ее лицо совсем не изменилось. Она выглядела такой же милой, как всегда, но глаза были пустыми, как у куклы.
— Следующей в моем списке была я, — сказала она скучным голосом. — Я попыталась застрелиться, когда поняла, что вы все обо мне знаете. Отец не дал мне этого сделать.