Шрифт:
Год тому назад, приступая к изданию еженедельного иллюстрированного журнала, редактор был бодр, жизнерадостен и наивен, как начинающая стенографистка.
Редактора обуревали благие порывы, и он смотрел на мир широко раскрытыми, детскими голубыми глазами.
Помнится мне, этот нежный молодой человек, щедро оделив всех сотрудников авансами, задушевно сказал:
– Да, друзья мои! Перед нами стоит большая и трудная задача. Нам с вами предстоит создать еженедельный иллюстрированный советский журнал для
Сотрудники одобрительно закивали головами.
– Но, дорогие мои товарищи, прошу обратить особенное внимание, что журнал у нас должен быть все-таки советский… красный, если так можно выразиться. А поэтому – ни-ни! Вы меня понимаете? Никаких двухголовых телят! Никаких сенсационных близнецов! Новый, советский, красный быт – вот что должно служить для нас неиссякающим материалом. А то что же это? Принесут портрет собаки, которая курит папиросы и читает вечернюю газету, и потом печатают вышеупомянутую собаку в четырехстах тысячах экземпляров. К черту собаку, которая читает газету! – К черту! Собаку! Которая! Читает! Газету!! – хором подхватили сотрудники, отправляясь в пивную.
Это было год тому назад.
Раздался телефонный звонок. Редактор схватил трубку и через минуту покрылся очень красивыми розовыми пятнами.
– Слушайте! – закричал он. – Слушайте все! Появился младенец! С бородой! И с усами! Это же нечто феерическое! Фотографа! Его нет? Послать за фотографом автомобиль!
Через четверть часа в редакцию вошел фотограф.
– Поезжайте! – задыхаясь, сказал редактор. – Поезжайте поскорее! Поезжайте снимать малютку, у которого есть борода и усы. Сенсация! Сенсация! Клянусь бородой малютки, что мы подымем тираж вдвое. Главное только, чтобы наши конкуренты не успели перехватить у нас бородатого малютку.
– Не беспокойтесь, – сказал фотограф. – Мы выходим в среду, а они – в субботу. Малютка будет наш. Мы первые покажем миру бакенбарды малютки.
Но те, которые выходили в субботу, былитоже не лыком шиты.
Впрочем, об этом мы узнаем своевременно. На следующий день редактор пришел в редакцию раньше всех.
– Фотограф есть? – спросил он секретаря.
– Не приходил.
Редактор нетерпеливо закурил и, чтобы скрасить время ожидания, позвонил к тем, которые выходили в субботу:
– Алло! Вы ничего не знаете?
– А что такое? – наивно удивился редактор тех.
– Младенец-то с бородой, а?
– Нет, а что такое?
– И с усами. Младенец.
– Ку да. Так в чем же дело?
– Портретик будете печатать?
– Будем. Отчего же.
– В
– Разумеется, в субботу. Нам не к спеху.
– А мы – в среду… хи-хи!
– В час добрый! Редактор повесил трубку.
– Ишь ты! «Мы, говорит, не торопимся». А сам небось лопается от зависти. Шутка ли! Младенец с бородой! Раз в тысячу лет бывает!
Вошел фотограф.
– Ну что? Как? Показывайте! Фотограф пожал плечами:
– Да ничего особенного. Во-первых, ему не два года, а пять. А во-вторых, у него никакой бороды нет. И усов тоже. И бакенбардов нету тоже. Пожалуйста!
Фотограф протянул редактору карточку.
– Гм… Странно… Мальчик как мальчик. Ничего особенного. Жалко. Очень жалко.
– Я же говорил, – сказал фотограф, – некуда было и торопиться. И мальчику только беспокойство. Все время его снимают. Как раз передо мной его снимал фотограф этих самых, которые выходят в субботу. Такой нахальный блондин. Верите ли, целый час его снимал. Никого в комнату не впускал.
Редактор хмуро посмотрел на карточку малютки.
– Тут что-то не так, – сказал он мрачно. – Мне Подражанский лично звонил по телефону, и я не мог ошибиться. Говорят, большая черная борода. И усы… тоже черные… большие… Опять же бакенбарды… Не понимаю.
Редактор тревожно взялся за телефонную трубку.
– Алло! Так, значит, вы говорите, что помещаете в субботу портрет феноменального малютки?
– Помещаем.
– Который с бородой и с усами?
– Да… И с бакенбардами… Помещаем… А что такое?
– Гм… И у вас есть карточка? С усами и с бородой?
– Как же! И с бакенбардами. Есть.
Редактор похолодел.
– А почему же, – пролепетал он, – у меня… мальчик без усов… и без бороды… и без бакенбардов?
– А это потому, что наш фотограф лучше вашего.
– Что вы этим хотите сказать?… Алло! Алло! Черт возьми! Повесил трубку. Негодяй!
Редактор забегал по кабинету и остановился перед фотографом.
– Берите автомобиль. Поезжайте. Выясните. Но если окажется, что они ему приклеили бороду, то я составлю протокол и пригвозжу их к позорному столбу, то есть пригвоздю… Поезжайте!
Редактор метался по кабинету, как тигр. Через час приехал фотограф.
– Ну? Что?
Фотограф, пошатываясь, подошел к стулу и грузно сел. Он был бледен, как свежий труп.
– Выяснили?
– В-выяснил, – махнул рукой фотограф и зарыдал.
– Да говорите же! Не тяните! Фу! Приклеили бороду?
– Хуже!…
– Ну что же? Что?
– Они сначала… сфотографировали бородатого младенца… а потом… побрили его!…
Редактор потерял сознание. Очнувшись, он пролепетал:
– Наш… советский… красный малютка с бородой… И побрили! Я этого не вынесу. Боже! За что я так мучительно несчастлив?!