Бородинское поле
Шрифт:
На ней они уже вчетвером: Глеб, Нина, Святослав и Наточка.
Семья. Была семья... Что-то потемнело в глазах, помутилось.
Мать, сдерживая рыдания, удалилась во вторую, маленькую,
бывшую Варину комнату, а теперь спальню стариков.
Глеб отвернулся от фотографий, присел к столу.
– Вот так все время - все глаза выплакала, вся извелась, -
негромко сказала Варя, кивнув в сторону ушедшей матери.
– Может, еще объявятся, - молвил Трофим Иванович,
седовласый
– Нет, отец, не объявятся, - сокрушенно произнес Глеб,
переведя неторопливый взгляд с сестры на зятя. - Чуда не
свершилось. Не бывает чудес... Если бы были живы, дали б о
себе знать.
– А не могли они оказаться там? - высказал
предположение зять, имея в виду оккупированную немцами
территорию.
Глеб отрицательно покачал головой.
Вера Ильинична с Варей быстро накрыли стол: не
ужинали, ждали Глеба. Было вино, была водка - не было
веселья. Великая беда обрушилась на страну, неутешное горе
вошло в семью Макаровых.
– Вот и Славки нет, - говорила Вера Ильинична, - знать,
не отпустили начальники. А Варя ездила к нему, наказала, что
отец сегодня из госпиталя заявится. А вишь - не отпустили.
– Ты виделась с ним, Варя? - Глаза Глеба оживленно
заблестели.
Святослав, его сын, учился в Московском военно-
политическом училище.
– Нет, Глеб, не удалось. Он был на занятиях. Записку
через дежурного передала, - ответила Варя.
– Как война началась, всего один разок-то и побывал
дома, Да и то на часок забежал, - сообщила Вера Ильинична.
–
Ты кушай, сынок. Кушай. Исхудал-то как...
– Были бы кости, мать, а мясо нарастет, - сказал Трофим
Иванович поднял граненую стопку: - За здоровье наших
воинов, чтоб отступать, значит, перестали. Пора бы его,
проклятого, назад погнать.
Глеб выпил молча, ничего не сказал на отцовские слова,
посмотрел на мать умиленно - как она изменилась за эти два
года, - перевел глаза на сестру. Заметил:
– А ты, Варя, какая-то другая. Не похожа на ту, что ко мне
в госпиталь приезжала. Не пойму, в чем дело.
– Секрет, братец, - лукаво улыбнулась Варя родниковыми
глазами.
– Открой, - пошутил Глеб.
– Нет, ни за что. Сам догадайся.
Олег смотрел на жену тихим влюбленным взглядом, и
лицо его, теперь уже не казавшееся Глебу бледным, светилось
нежным внутренним светом. Глеб поймал его взгляд и решил:
а в нем есть что-то приятное, располагающее. Жидковат
малость телом, но и Варя под стать ему -
двадцать четыре года выглядит совсем юной. Глеб пожал
плечами. Олег сказал:
– Я вам открою секрет. Разрешаешь, Варя?
Смеющиеся, с бирюзовой синевой глаза ее разрешили.
– Она прическу меняет два раза в месяц, - выдал Олег.
Варя действительно часто меняла прическу. Ее
блестящие каштановые волосы легко и естественно
принимали любую форму. То, гладко зачесанные назад,
ложились на затылок тугим узлом, открывали высокий лоб и
придавали ее лицу выражение доверчивого смирения. То,
наоборот, челка закрывала лоб по самые брови, и тогда лицо
ее становилось круглым и слишком серьезным. Была еще одна
прическа у Вари, которая больше других нравилась Олегу. Это
когда волосы вздымались пышной волной и орлиными
крыльями падали на обе стороны. Олег говорил тогда: вот это
настоящая Варя.
Глеб думал о тосте отца. Он смотрел на него - старого
потомственного рабочего, который из шестидесяти пяти лет
сорок восемь провел на столичном заводе "Борец", смотрел и
старался понять, что сейчас волнует отца. Собственно, это
был один-единственный и самый острый вопрос: до каких пор
мы будем отступать? И почему отступаем? Должен же кто-то
дать ответ на этот вопрос. Не архитектора ж ему спрашивать и
не дочь. Ведь Глеб был там, в самом пекле, в жарких
сражениях. И не рядовой же он - как-никак командир полка.
Глебу часто казалось, что штатские люди, рабочие и
работницы, такие, как его мать и отец, в чем-то упрекают
наших воинов за поражение и конечно же корят больше
командиров, чем рядовых. Было горько это сознавать. И, как
бы отвечая на безмолвный вопрос отца, Глеб сам начал
рассказывать о первых боях в приграничной полосе, когда их
мотомеханизированный корпус вступил в неравное
единоборство с танковыми колоннами фашистов. Он
рассказывал о мужестве и героизме своих товарищей.
Но у них больше танков и самолетов – и в этом их сила, -
говорил Глеб и понимал, что аргументы его малоутешительны.
Варя так и сказала:
– Что ж, выходит, и остановить его нечем? Так он
запросто и до Москвы дойдет.
– Нет, Варюша, совсем не запросто. Он идет по своим
трупам, - быстро и с убеждением ответил Глеб, хмуря густые
темные брови.
– Наполеон тоже до Москвы дошел, а чем кончил? -
заметил Трофим Иванович.
– Россия - она не такой кусок, чтоб