Боший Сут или Посторонним Вход Воспрещен
Шрифт:
– Она ангел, - подмигнув сказал Прокоп и глазами поймав взгляд Пыжикова поиграл бровями.
– Теперь ты понимаешь что тебе в моем лице крупно повезло?
Иван Иванович почувствовал, что у него потеют ладони.
– Ты вроде говорил, что у тебя тут есть блат?
Ангел достат из кармана пилку с стал подпиливать ногти на правой руке:
– Фу! Какое слово, блат! Это не совсем так. В суде должен сидеть один из моих прошлых подопечных. Думаю, все будет хорошо.
– Надеюсь, - сглотнув слюну прошептал Пыжиков.
– Я сейчас, - сказал ангел, и пошел загянуть в дверь.
– Его там нет.
– Нет?!
– вскочил со своего места бухгалтер.
– То есть как нет?! Что же делать?
В этот момент лампочка над дверью ненадолго зажглась и погасла, дверь открылась. Девочка перестала прыгать, взяла за руку мужчину и они зашли внутрь.
– Ладно, не дергайся!
– сказал Прокоп и потянул усаживая Ивана Ивановича.
– Авось прорвемся. Ты вроде грешил не сильно...
Иван Иванович потрясенно уставился в пол:
– Знаешь, Прокоп, я ведь только сейчас понял что действительно умер.
Он поднял глаза:
– Я умер 31 декабря и никто обо мне даже не поплачет. Я умер никому не нужным...
После этих слов, Пыжиков уронил голову на руки и горько заплакал. Ангел смотрел на него не зная что предпринять, затем робко погладил по голове.
– Если тебя это конечно успокоит, то один человек все же будет по тебе горевать, причем очень сильно.
Иван Иванович поднял на ангела недоверчивый взгляд. Ангел начал оправдываясь:
– Не, не я... Ну вернее, я конечно буду, но сильне меня по тебе будет кручиниться Ольга Львовна.
Пыжиков напряг память пытаясь вспомнить загадочную Ольгу Львовну, но так никого и не вспомнил.
Ангел покачал головой:
– Эх, ты! Даже не заметил! Это твоя соседка по лестничной клетке.
Пыжиков сразу вспомнил чуть полноватую даму ближе к сорока. Местные старушки звали ее просто Олей, поэтому он и не знал ее отчество. Они сосем не общались, только здоровались при встрече и иногда спускались утром на одном лифте. У нее были красивые длинные русые волосы и печальные серые глаза, смотрящие прямо и немного строго.
Пыжиков был очень удивлен, что не безразличен ей. Правда, иногда он замечал легкий румянец у нее на щеках, но никогда не относил это на свой счет.
– Ольга Львовна...
– задумчиво сказал он, - Кто бы мог подумать... А она была довольно милая...
Прокоп кивнул:
– А занал бы ты, какие они пироги с яблоками и брусникой печет и уху варит.... Да и кот у нее есть...
Ангел причмокнул и мечтательно закатил глаза.
Прокоп словно его и не слышал:
– Вот ведь, кто бы подумал... в одном подъезде жили, вернее в соседних квартирах...
– Да, хорошо было бы с ней...
– Ангел украдкой посмотрел на собеседника.
– А знаешь, я ведь тоже никого никогда не любил... Ну кроме, кошек конечно. И меня никто не любил...
Ангелу сиденья были высоки и он сидел качая ногами, как это обычно делают дети:
– Говорят, - начал он.
– Что у каждого рай свой...
– Он повернул свое сморщенное обезьянье лицо к Пыжикову и глядя в глаза спросил.
– Как думаешь, в моем рае кошки будут?
–
– Вот и я не знаю, - грустно сказал ангел.
В этот момент он опять как и в большом зале перед лифтом к чему-то прислушался. И исчез, правда на этот раз его исчезновение уже не было таким неожиданным.
Иван Иванович был даже рад случаю побыть наедине с собой и обдумать ситуацию. Он с растерянностью подумал, что оказывается Ольга Львовна ему тоже нравится. И задавал себе вопрос, почему не видел всего этого раньше? Он хоть никому не признавался и при случае на вопрос когда женится хохмил: "Кому я что плохое сделал?", тем не менее, он искал свою единственную. Может быть не так как это делают другие. Он не сидел по сайтам знакомств и не ходил на вечера "Кому за...", однако, часто его глаза невольно блуждали по толпе, пытаясь поймать чей-то взгляд, который даст ему понять, что он уже никогда не будет одинок. И что эти глаза всегда его поймут и примут таким какой он есть - мужчина среднего возраста, с букетом хронических болезней, плохим настроением с утра и привычкой стаптывать на бок туфли.
Оказывается, такая женщина есть! И не просто есть где-то гипотетически. Она была рядом и была реальнее чем все что сейчас здесь происходит...
Тут появился ангел, который просто кипел от переполнявших его чувств:
– Говорю же тебе, никогда не понимал и не пойму ни одну бабу!
Сплюнув, он зло плюхнулся в кресло рядом с Иван Ивановичем.
– Вчера она выгоняла его и он хотел покончить с собой, сегодня Семен решил сам уйти и с собой хотела покончить уже она. Пришлось договариваться с ее ангелом, а та такая плакса. Пока супруги собачились между собой, я пытался договориться с ее ангелом, чтобы она присмотрел за ними. Сказал, что меня клиент перед воротами суда ждет. А она сидит, плачет, утирается кружевным платочком и только щепчет: "Какие чувства! Ах... Какие чувства!". В итоге, просидел до последнего, побоялся, что мой опять чего надумает натворить. Пока жена заперлась в туалете, а мой собирает чемодан. И правильно! Такая баба кого хочешь в могилу сведет!
Здесь опять моргнула лампочка, двери суда отворились и ангел нервно дернул Пыжикова:
– Ну, идем, смотреть сколько ты нагрешил, - он попытался посмеяться, но смех вышел сухим. Ангел крянул от досады, махнул рукой и они зашли в большое помещение с белыми стенами.
В конце комнаты стоял длинный стол, за которым сидело десять человек. Это были очень похожие между собой лысые мужчины в серых накидках. Если бы не отвественность момента, Иван Иванович скорее всего рассмеялся бы, как комично они выглядели.
Ангел провел бухгалтера к двум стульям с высокими спинками в противоположном углу. Они тихо сели.
Встал крайний к ним присяжный и стал монотонно зачитывать. В этот момент, к удивлению Иван Ивановича на одной из стен пошли цифры и записи.
– Слушается дело, Пыжикова Ивана Ивановича. Подсудимый имеет десять в двадцать девятой степени грехов и десять в двадцать седьмой добрых дел. Рассматриваем вопрос достоин ли он рая, а если нет, сколько ему для рая нужно отработать.
Пыжиков сдавленно прошептал ангелу: