Босиком по битым стеклам 2. Арлиэлла. Опасные тропы Ангоры
Шрифт:
– Вернулась детонька! – засуетилась, залопотала Дангута – Красавица наша вернулась, глазки открыла светлые! – а сама ломик тяжелый с навершием литым наготове держит. Мало ли, вдруг у дитя невинного зубы отрастут с локоть длиной, да глаза алым засветятся?
– Не суетись, Железноносая! – Стерха ловко оттерла Дангуту от Арлиэллы, которая, округлившимися от непонимания глазами, рассматривала себя в столь странной люльке, из нутрева чудовищного изготовленной – Она это, не сомневайся, дурында, твоя драгоценная госпожа, немного, правда, потемневшая, но живая, в своем уме и добром здравии!
Арлиэлла
– Что значит, потемневшая? Она теперь, что – Темная? Ведьма, как и ты?
– Темная, светлая! – фыркнула Стерха, на лице которой жили одни лишь черные глаза, сверкавшие, как агаты – Какая тебе разница, Железномозглая? – отмахнувшись от тревог полугномки, горянка помогала девочке выбираться из плена плоти, ужи окончательно издохшей, нежити – За Гранью она побывала, дурында, понимаешь, ли? Вернулась оттуда путем Темного бога, при помощи некромагии, хотя, сама-то живая, живее многих. Дар у нее темный открыться может и откроется обязательно, коли она вновь между жизнью и смертью очутится! Она ж, дитя, талантами не обделенное! Великая магиня может случится однажды!
– Ась? – Дангута затрясла головой, не понимая.
– Коли еще раз девчонка умереть сподобится и воскреснуть, то некромантия в ней проснется, а не только Стихии. – рявкнула, потерявшая всякое терпение, Стерха – До тех пор, она – обычный ребёнок с развитым даром. Так – понятно?
– Понятно – сговорчиво подтвердила Дангута, опасливо посматривая на взбешенную Темную. И, чего взбесилась-то? – Глаз с госпожи не спущу! Ни на шаг не отойду! Не нужон нам и даром некромансер поганый! Хватит с нас и одной ведьмы с темным даром!
– Это уж, как, великая Пара решит – буркнула себе под нос Тёмная, понимая здраво, что, по сути, великую Двойку – великой Тройкой величать следует. Ибо Темный, как есть – божество могущественное, пусть и недоброе, а то, что спит он, сном крепким, так то, есть благо для всех живущих, и темных, и светлых. Неизвестно еще, что в голову Темному божеству втемяшится при пробуждении. Спал он тысячу лет сном беспробудным, а адепты его, крохи силы темной черпали себе на пользу. Лично её, Стерху, подобное положение дел вполне устраивало. А коль проснется великий Темный, то, кто знает – сил, может, сторонникам верным своим он прибавит, зато и спрос с них иной будет. Темный бог – это Темный бог! Ему кровь и муки разумных подавай, а не сладкий мед в дрянном винце растворенный. В то, что девочка в себе и впрямь, темный дар откроет, в то Стерха верила плохо – вон, Дангута Железнолобая, над ней, точно квочка над цыпленком квохчет. Нет, теперь любая соринка в глазу Арлиэллы – предмет особого внимания, а она, Стерха, в те дела вмешиваться не станет, но, чем сможет, тем и поможет.
На, облюбованную путницами поляну, медленно и осторожно вышел здоровенный, усатый котяра и, требовательно мявкнул, привлекая к себе внимание. Котяра оказался рыжим, ражим и глазастым. Стерха обрадовалась ему, как родному.
– Скрипун! – воскликнула горянка, прижимая к груди упитанного котика – Живой, бродяга! Я-то думала, что тебя прибили нелюди те! А ты, вон, вывернулся и к хозяйке
Несладко, видать, коту в дороге пришлось – и лапы в кровь стоптал, и шкура рыжая вся репьями забилась. Несколько седьмиц преданный кот бежал по дороге, догоняя хозяйку и ее спутниц, бежал, торопился, но догнал.
– Это Скрипун, Дангута – Стерха, погладив кота по лобастой башке, серьезно взглянула на полугномку – Теперь-то, наша девочка никуда сбежать не сможет. Скрипун – замечательный доглядчик и пестун.
Словно понимая, о чем идет речь, рыжий кот, потершись о хозяйские колени, легко запрыгнул на телегу и фыркнув, разлегся подле спящей Арлиэллы, растопырив усы и тихонько мурча.
Рыжий охранник приступил к своим новым обязанностям.
*
… Елена виновато взглянула на Стерху, освобожденную от оков и стоящую прямо, будто жердь проглотила, напротив нее.
– Нет, не помню – огорченно вздохнула девушка, переводя растерянный взгляд с господина де Перье на Проклятого мага, спустившегося почти до самой земли – Хоть ты тресни – не помню! Скрипуна – помню, лентяя и обжору мохнатого, а об остальном – девушка бессильно развела руками – ничего.
– Может, оно и к лучшему. – барон де Перье, неприятно удивленный новостью о самой возможности того, что наследница трона Ангоры может явиться не просто сильной магичкой с даром Стихий, а магичкой темной, слегка побледнев, обменивался красноречивыми взглядами с Призрачным магом.
Проклятый маг, при жизни, как раз и бывший могущественным стихийником, ничего плохого во Тьме не видел. Даже некромантия, обнаружься к ней склонность у Арлиэллы, его не особо пугала.
Подумаешь? Вон какая у него ученица, всесторонне развитая! Жуйте свои сопли дальше и завидуйте молча!
Две стороны Дара – темная, да светлая, дело, конечно, небывалое, но тем могущественнее окажется его ученица! После обучения, конечно же.
Остальные участники путешествия, толком ничего не услышали – кхаарцу было глубоко плевать на то, каким даром обладает его «дорогая мамочка» – хищник с удовольствием поглощал любой вид энергии, но не чурался и обычной человеческой пище, отдавая предпочтение колбасе и, обязательно, с чесночком.
– А, так? – Стерха внезапно шагнула вперед, подойдя к Арлиэлле недопустимо близко и звонко хлопнула ее по лбу открытой ладонью.
– Оскорбление действием лица королевских кровей! – завопил какой-то, особо рьяный служака – Вяжи ее, братцы!
Стражники качнулись вперед, вознамерившись схватить ведьму, а то и изрубить ее в фарш, но темная покорно опустилась на землю перед Еленой и подняла над головой пустые руки.
Елена застыла столбом, изо всех сил сдерживая рвотные позывы.
Ее крутило, вертело, выгибало дугой, но она терпела, прикусив язык зубами – еще не хватало – рыдать, как сопливой девчонке!
Во рту у Елены, словно бы, поселился мерзкий привкус тлена, под руками ощущалась вонючая гнилая плоть дохлого монстра и слабость после утопления обрушилась на плечи.
Вся картинка промелькнула за несколько тяжких мгновений. Очень непростых и неприятных, мгновений.
– Вспомнила! – ахнула Елена, понимая, что вполне могла обойтись и без этих воспоминаний, а особенно, без ощущений, с ними связанных – Но, лучше бы, забыла!