Босиком по снегу
Шрифт:
– Анин слушает, – ответил он на звонок.
– Товарищ майор, к вам пришли, – доложил дежурный.
– Я занят! – рявкнул Сергей Петрович.
– Но это срочно, товарищ майор. К вам пришел Михаил Крюгер!
– Кто?! – подскочил на стуле Анин.
– Крюгер, – повторил дежурный, – тот человек, которого мы по всему городу разыскиваем. Говорит, сдаваться в руки правосудия пришел.
– Пропусти, – устало сказал следователь и тяжело вздохнул.
Крюгер вошел в кабинет следователя широким шагом, огляделся в поисках стула и, не найдя свободного местечка, замер посреди комнаты. Лицо Михаила
– Можешь арестовать меня, Тортила, но знай, я ни в чем не виноват, и, если меня живьем сгноят в сырых застенках каземата, на тебя ляжет ответственность за мою загубленную жизнь!
– Олейников, – скривился Анин, – принеси еще один стул, а то эта «статуя свободы» действует мне на нервы. Садись, Миша, тебя больше никто не подозревает, – устало сказал Сергей Петрович и напряженно потер переносицу. – Девочек нашли. Они в надежном месте. Курить будешь?
– Буду, – активно закивал Михаил, вытащил свои сигареты и закурил.
Следователь тоже задымил своей вонючей цигаркой, потом посмотрел на Лемешеву и предложил закурить ей. Она согласилась, сделала пару неловких затяжек, судорожно закашлялась, но сигарету не затушила. Когда Олейников вернулся со стулом, в маленьком кабинете майора стояла такая плотная дымовая завеса, что Кириллу сразу вспомнился всем известный мультик о ежике в тумане.
– Курить будешь? – спросил Анин из глубины никотинового тумана.
– Я не курю, – выдавил оперативник, сдерживая дыхание и роняя выступившие слезы себе на свитер.
– Тебе же хуже, – по-деловому сказал Сергей Петрович, затушив сигарету и прикуривая новую.
Крюгер последовал его примеру, Олейников не выдержал, бросился к окну и распахнул скрипучую форточку. В кабинет ворвался свежий морозный воздух, перемешанный с выхлопными газами. Сигаретный дым рассосался, оперативник сел на стул и разорвал тишину вопросом:
– Я так и не понял, Сергей Петрович. Если Владислав Савельев – брат Нины Лацис, значит, она была родственницей и Коли Совы?
– Какой же ты тупой, Олейников, – раздраженно сказал следователь, – у княгини Нины Волынской-Лацис нет никакого брата!
– Влад – любовник Нины, – подтвердил Крюгер, – она выписала его из Москвы, как только устроилась во Франции и укрепила свое материальное положение.
– Я был лучшего мнения об этой женщине: завести себе любовника под носом у человека, который, можно сказать, спас ее от безумия и бескорыстно помог, – возмутился майор. – Какой цинизм, какая низость!
– Погодите, погодите, не стоит делать таких поспешных выводов. Все было совсем не так. Княгиня Нина Волынская безгрешна, как ангел. Она потрясающая женщина, честная и порядочная, только, к сожалению, ее безграничная любовь была безоглядно подарена человеку, который вовсе не был достоин этого щедрого дара…
Глава 8
Неудачный брак
Франция, Париж, январь 2004 года
Больничная палата, больше похожая на номер-люкс дорогого отеля, утопала в цветах: нежные белоснежные лилии, пурпурные розы, орхидеи, тюльпаны… Как он хотел доставить ей радость, как он хотел скрасить ей последние моменты жизни! Последние… Так решила она сама, а он все еще на что-то надеялся и пытался ее переубедить.
–
Он стоял у окна – высокий, худощавый, с царственной осанкой и узким некрасивым лицом, но по-своему привлекательный своей врожденной аристократичностью, безукоризненным вкусом и хорошими манерами, и сейчас ему впервые хотелось забыть о том, что он князь – схватить свою жену за плечи и как следует встряхнуть ее, но он сдержался.
– Нина, надежда есть, – горячо заговорил он, подошел к ней, обнял и почувствовал боль. Она была такой худенькой… – У нас есть шанс, – проглотив тугой комок в горле, продолжил Волынский. – Я нашел другого врача, он согласен взяться за твое лечение. Это лучший специалист в Европе. Завтра же мы перевезем тебя в его клинику, и начнем… Лечение, правда, тоже сложное, вызывает много побочных эффектов, но…
– Нет, Филипп, я больше не могу и не хочу, – мягко прервала его Нина. – Не стоит хвататься за соломинку, зная, что она все равно не выдержит и сломается.
– Ты с ума сошла, да?!! – ошарашенно воскликнул Волынский. – Нина, прошу тебя, не принимай таких скоропалительных решений. Поговори с Владом. Не упускай свой шанс!
– Я уже приняла решение и не изменю его. Мне нужно очень многое сделать. Не стоит уговаривать меня. Ты же прекрасно все знаешь. Влад наверняка сообщил тебе, что девочка жива, она нашлась, и скоро мы увидимся. Я хочу побыть с ней рядом, пусть недолго, но в здравом уме. К тому же – завещание! Пока я даже не знаю, чье имя туда включать. А девочка достойна получить большую долю моего состояния. Она ведь была обездолена все эти годы! Надеюсь, ты меня понимаешь? Поэтому перевези меня домой… я хочу домой.
– Нет, – резко сказал Филипп, – ты пока побудешь в больнице под присмотром докторов.
– Но, Филипп…
– Что – Филипп? Ну что – Филипп?! Ты девочку хочешь увидеть или нет? – разозлился Волынский, вскочил с кресла и заходил по комнате взад-вперед. Потом опомнился, смутился, присел рядом с ней на кровать, взял ее руку и прижал к своей гладко выбритой щеке. – Прости, прости, меня, Нина! Если бы ты только знала… Ведь все эти годы я…
– Не надо, Филипп. – Она приложила свой палец к его губам и с нежностью посмотрела ему в глаза. – Я знаю, я все знаю… Милый мой, хороший… Бедный мой Филипп! Спасибо тебе за все! Хорошо, я побуду еще какое-то время в больнице. Ты доволен? А сейчас… Сейчас я хочу побыть одна… Пожалуйста…
– Хорошо, – подавленно сказал Волынский, встал и, не простившись, вышел за дверь.
Он торопливо пересек коридор, чуть не сбив с ног молоденькую медсестру, вылетел на улицу, сел в свой автомобиль и заплакал от безысходности. Княгиня Нина Лацис-Волынская, его жена, фиктивная жена, которую он увез из России несколько лет назад, умирала, а он, врач и преданный ее друг, ничего не мог с этим поделать!
В памяти всплыл первый день их знакомства. День, который он запомнил навсегда. Такси, мокрый снег липнет к лобовому стеклу, неспешно работают дворники, оставляя на стекле мутный влажный след, запах сигаретного дыма, грязные улицы, серая унылая Москва… Несчастная девушка с разбитым лицом – прекрасным лицом, неповторимым лицом… Впервые в жизни его обвинили в пристрастии к азартным играм. Впервые в жизни его сравнили с нищим. Впервые в жизни он полюбил… Она тогда так и не позвонила ему, но судьба неумолимо вела их навстречу друг другу.