Босоногая баронесса
Шрифт:
– Я должна хоть разок взглянуть на Пантеон, – созналась Лаура в истинной причине своей настойчивости.
– Мисс Харвуд, беру на себя смелость заявить, что вы обманщица! Под вашей чопорной внешностью бьется сердце распутной женщины. Вы уже совершеннолетняя, и, если вы желаете войти в Пантеон, не имея даже маски, чтобы скрыть свою распущенность, я не могу помешать вам. Но если к вам пристанет компания расхлябанных повес, виноваты будете только вы сами, меня тогда не вмешивайте, я убегу, ведь я крайне недоброжелательно отношусь к
Хайятт удивленно наблюдал, как ее губы раскрылись в ответной смелой улыбке:
– Еще один грех будет не слишком уж заметен в вашем багаже, Хайятт, а обо мне не беспокойтесь! Будьте до конца рыцарем и проводите меня.
– Вот как мужчина из-за женщины теряет свою репутацию, мисс Харвуд, – пошутил Хайятт, беря ее под руку и направляясь к главному входу. – Джентльмен становится жертвой любой смазливой кокетки, соизволившей подмигнуть ему! Будьте осторожны, а то я однажды постучу в дверь вашего будуара поздней ночью, и на мне будут один чулки!
– Наверняка, вы можете подыскать кого-нибудь получше, нежели жеманную лицемерку вроде меня. В Пантеоне, говорят, полно женщин легкого поведения.
– Они моя обычная участь, – вежливо заметил Хайятт, – но каждому человеку хочется время от времени изменить жизнь.
– Я же шучу! – возмутилась Лаура серьезности, с которой ответил Хайятт, но Хайятт уже смеялся.
Он придержал дверь, пропуская Лауру, и она вошла в Пантеон. В вестибюле не было никого, кроме привратника и двух дам, у которых не хватило денег, чтобы заплатить за вход. Они хотели к кому-нибудь пристать, чтобы попасть в зал.
– Вам лучше остаться здесь, – сказал Хайятт. – Держитесь поближе к привратнику, пока я осмотрю залы.
– Я не могу остаться одна! – возразила Лаура, цепляясь за его рукав, так как в вестибюле появилось несколько подвыпивших мужчин, и они переводили оценивающие взгляды с девиц на Лауру.
– Конечно, не можете, – согласился Хайятт. – Что я вам говорил? Хорошо, я отведу вас к карете.
Не успел он договорить, как сверху послышался тяжелый топот, и со стороны лестницы раздался шум голосов.
– Пройдемте, джентльмены. Арестантская ждет вас. Когда протрезвеете, можете послать за поручителем.
– О боже! – воскликнула Лаура, крепче прижимаясь к Хайятту.
Среди нарушителей порядка, которых выводили из зала полицейские, Лаура заметила Ярроу, у него был разбит нос, пьяные глаза остекленели. Она взглянула на Хайятта, и тот приподнял бровь, давая понять Лауре, что тоже узнал Ярроу.
– Ливви наверняка здесь, – прошептала Лаура. – Слава богу, она, кажется, избежала тюрьмы!
– Именно джентльмены принимают, как правило на себя главный удар, хотя во всем всегда виновны дамы, – с притворной досадой произнес Хайятт.
– Удалось ли мистеру Медоузу разыскать Оливию? Мы должны
– Вам не терпится проникнуть в зал, Лаура? Увы, я не возьму вас с собой и поднимусь наверх один, пока полицейские здесь. Они защитят вас в случае чего.
Лаура так и не успела решить, всерьез ли хочет покинуть ее Хайятт, или он опять шутит, как увидела мистера Медоуза Он сходил по лнстнице, держа за одну руку совершенно подавленную баронессу, а за другую мисс Карстерс. Оливия хлюпала носом в платочек, Анжела Карстерс старалась выглядеть равнодушной.
– Я нашел ее! – объявил торжественно Медоуз. – Она жива и невредима, но очень потрясена.
Оливия, оторвав от лица платочек, сквозь хлюпанье произнесла:
– Все было ужасно! Мне следовало слушать тебя, кузина. У него не хватило денег на шампанское. Ты не скажешь ведь тете Хетти?
– Что сказать, мы придумает в карете! Идем! – предложила Лаура, обнимая баронессу.
Она взглянула на Хайятта, чтобы поблагодарить, и увидела, как он разочарован.
– Но я должна поехать с ней, извините, Хайятт! – попросила она. – Вы очень нам всем помогли!
– Медоуз может сам отвезти баронессу домой, – сказал Хайятт без особой надежды.
– Я позабочусь о том, чтобы обе эти молодые леди благополучно добрались домой, – пообещал Медоуз, кивая головой в сторону Анжелы и Оливии.
Разумеется, вначале он собирался завезти мисс Карстерс, чтобы затем оказаться с Оливией в карете наедине. Никогда прежде баронесса не была в столь подавленном состоянии, и он надеялся извлечь выгоду из него.
– Не стоит расстраивать ваших компаньонок! Мы скажем, что баронесса почувствовала усталость, и я отвез ее поэтому домой. А вы отвезете мисс Харвуд, Хайятт?
– Да, конечно! Но мы, наверное, вернемся сначала к Пекфорду, чтобы повальсировать немного.
Заметив синюю маску в руке Оливии, он повернулся к ней и взял ее за руку.
– Надеюсь, вы усвоили урок, баронесса! Вытрите слезы и поезжайте домой!
Когда он убрал свою руку, маска была у него. Медоуз ушел вместе с Оливией и Анжелой. Хайятт покачал перед Лаурой своей добычей.
– Леди не должны появляться в Пантеоне без маски, – на его лице играла озорная улыбка. Но теперь сомневалась Лаура:
– Стоит ли? – спросила она. – Ливви ведь не понравилось.
– С ней не было рядом такого закоренелого повесы, как лорд Хайятт! – улыбался закоренелый повеса. – Я буду защищать вас, все остальные джентльмены станут держаться от вас на большом расстоянии, – пообещал он.
– Подождите…
Он подошел к привратнику и вернулся от него с черной маской и похудевшим на приличную сумму карманом. Они надели маски и вошли в танцевальный зал.
Лауру охватила нервная дрожь. Прежде у нее никогда не возникало желание оказаться в сомнительной ситуации, но в то же время она поняла, какого чудесного возбуждения она себя лишала.