Босс и накачанный торс
Шрифт:
– В чем дело? – проворчала, открывая таблицу с графиком и внимательно изучая показатели.
– Почему как что, сразу в чем дело? – мама насупилась. – Я просто позвонила узнать, как ты поживаешь, дорогая моя.
– Нормально, - передернув плечами, ответила.
Как я поживаю… Если не брать в расчет постоянные кошмары, которые уже несколько лет преследуют меня по ночам… Еще будучи замужем я не могла нормально спать. Супруг в любой момент мог выйти из себя. И его не волновало, сплю я в тот момент или готовлю, стоя у плиты.
– Ах, дочка, у меня для тебя замечательная новость!
«У тебя
– У тебя появился новый папа! – вторила моим мыслям родительница.
– Лучше бы ты вернулась к отцу, - сказала еле слышно.
– Что ты говоришь? – мама не расслышала.
– Ничего, - хмыкнула. – Можно на этот раз я не буду за тебя радоваться?
– Ты невоспитанная и безразличная к близким, - опечалилась родственница.
– И кто у нас на этот раз? – решила перевести тему разговора в более спокойное русло. Безопасный окоп. Уйти от скользкой, как слизняк беседы.
– Джон Уокер, - назвала имя своего нового кавалера ма.
– Афроамериканец? – предположила.
– Нет, - с какой-то затаенной печалью пробормотала мама.
– Слава богу.
– Что-что? – матушка не расслышала моих последних слов.
– Ничего, - отмахнулась. – Тогда могла бы его не представлять. Сколько их было и сколько еще будет…
– Я просто беспокоюсь о своем женском здоровье.
– А нельзя было беспокоиться о нем с одним конкретным мужчиной, - это я проговорила шепотом, так тихо, чтобы навострившие ушки курочки не поняли, о чем речь. Вон как смотрят, чуть ли глаза из орбит не вылезают. Тоже мне, пекинесы.
– Это скучно, - прямо представила себе, как она морщится. – С каждым мужчиной я испытываю новые ощущения. Мы не молодеем, Викуся. В этой жизни надо попробовать все.
Ну-ну… все. Какие бредовые слова. По ним выходит, что и наркотики (даже самые тяжелые) надо спробнуть. И что в итоге? Ты сдохнешь раньше, чем успеешь «опробовать» все самые тяжелые вещества.
– В этой жизни надо делать все, - не согласилась с мамой, - чтобы прожить как можно дольше.
– И в кого ты у меня такая занудная? – возмутилась ма.
Вопрос. Вопрос, на который никто так и не дал мне пока ответа. Конечно, по документам у меня был отец. Но зная шальную жизнь родительницы, я стала сомневаться в этом лет с тринадцати. Черт, им мог оказаться кто угодно. Внешне я больше походила на мать. От отца (предположительно биологического) мне не досталось ничего, кроме отчества и фамилии. Ну и московской прописки. Мама была из глубинки и вцепилась в первого попавшегося мужчину, который мог обеспечить ее крышей над головой, мертвой хваткой. Заразным клещом, питбулем. Короче, долгих четырнадцать лет мои родители жили вместе. Потом матушка перестала скрываться и ушла в загул. Тогда я и узнала и про Сереж, и про Паш, и про Вась…
– Так, когда нам тебя ждать в гости?
«Никогда», - мысленно произнесла. Вслух же сказала:
– Никогда.
Да, черт побери, я сегодня не оригинальная. Говорю, что думаю, делаю, что хочу. Кажись, критические дни наступили на горло и на чувство самосохранения.
– Что-о-о?! – зашипела женщина, даровавшая мне жизнь.
– Я не могу. Понимаешь… - Уши коллег стали медленно расти. Тоже мне, стадо Дамбо. – Работой загрузили. Приходится раньше
– Ты совсем забыла про себя, - послышалось раздраженное в трубке. – И про меня. Ушла в работу. А как же личная жизнь?
– К черту мне личная жизнь, - ни словом не стала лукавить. – У меня перед глазами было два примера этой чертовой личной жизни. Я бы даже сказала – семейной. И знаешь, что?
– Что? – в голосе родительницы прорезалось любопытство.
– Это все паршиво. И абсолютно мне не нужно.
– Но…
– Прости, ма, связь плоха… - не договорила, изображая помехи. – Ниче… не… слышу… Алло! Эй! Мам… Ал…
И отключила телефон.
– Жестокая ты, - подал голос Вовчик.
– Нет, - заговорила Дарья. – Она не жестокая, она невоспитанная.
Да-да-да, считайте меня именно такой. И вот незадача – мне плевать на то, что вы обо мне думаете. Когда-то, возможно, меня бы и задели подобные слова. Год назад я поняла, что меня это совершенно не волнует. Спасибо первоклассному психологу, на которого уходила часть моей зарплаты. И мама, чего уж там, помогала в первое время.
– Запомните это, - я тыкнула пальцем вверх, указывая на потолок. – И впредь не лезьте. А то я, будучи крайне невоспитанной и жестокой, как Терминатор из жидкого металла, буду крушить и ломать. А достанете, дойдет и до убийства.
Для пущей убедительности полагалось еще расхохотаться. Но… мне уже не семнадцать, чтобы заниматься подобной ерундой. Курочки и так вмиг присмирели, закудахтали что-то тихо-тихо про неуравновешенных истеричек и приступили к своим прямым обязанностям. А именно: терзание ногтей пилочкой, подведение глаз и выдирание бровей. И на что надеются? Что если Павел Ефимович не обратит на них свой мутный взор? Они могут попытать удачу с начальником из какого-нибудь другого отдела… Три раза «ха». Григория Борисовича, единственное, что волнует в последнее время – это радикулит. У Михаила Петровича, если Галка не обманывает, простатит и ему, тоже не до плотских утех. Борис Аркадьевич, поговаривают, переметнулся на голубую сторону добра. Федор Михайлович в столь преклонном возрасте, что диву даюсь, как он в свои девяносто два умудряется работать и держать в страхе весь отдел аналитиков. Но вот обычно, когда рубеж в восемьдесят позади, проблемы в интимной жизни возникают все чаще и чаще. Возможно, курочкам и не нужен секс с начальником, и их больше интересует его кошелек и состоятельность. Только тут никто миллионы не зарабатывает. Кроме генерального. А до него попробуй дотянуться.
У новенькой зазвонил рабочий телефон. Она медленно, словно нехотя, подняла трубку и так же медленно приложила оную к уху.
– Да, Павел Ефимович, - сухой голос. Будто не с ходячим Порнофильмом разговаривает, а со шкафом. – Да, я вхожу в курс дела, - произнеся это, она скосила взгляд в мою сторону.
Сделала вид, что усиленно работаю. Боковое зрение у меня было отличным, так что это я заметила тут же. Привыкла к косоглазию коллег.
– Да, сейчас зайду, - сказав это Галина положила трубку и, встав с места, направилась к кабинету босса.