Босс навсегда

Белова Юля

Я говорю вроде как шуткой, но смотрю прямо в глаза.

– Да с какого хера?! Я тебе сейчас, паспорт покажу и её свидетельство о смерти.

– Да или нет?

Он в сердцах бьёт ладонью по воде и окатывает меня брызгами.

– Ах ты!

Я тоже брызгаю на него. Это я ещё с детства отлично умею. Роман снова захватывает меня в свои объятия, а я брыкаюсь и мотаю головой, как свежепойманная рыбина, этакая огромная горбуша.

– Так да или нет? – повторяю я.

– Нет, конечно! Что тебе опять в голову взбрело?!

Я коротко пересказываю свой

разговор с Татьяной Павловной.

– И вот из-за этого шухер? Серьёзно?! Просто Татьяна имеет категорический запрет обсуждать с кем бы то ни было вопросы семьи. Тебя она похоже включила в ближний круг, а потом чего-то испугалась. Нет, это всё та же давняя история. Просто запомни, всё давно в прошлом! Ирина была той ещё сукой! Она и раньше уходила не сказав ни слова, а потом, когда деньги заканчивались, возвращалась.

– И что, ты её…прощал?

– Нет, просто разрешал ей вернуться. Дважды. Семьи у нас уже не было, так что прощением это нельзя назвать. Но я думал, для дочери так будет лучше. Ошибался, конечно… Арина тяжело воспринимала её исчезновения. Тогда я сказал, что если она снова решит уйти, то уже не вернётся. Поэтому, когда она опять исчезла, я долгое время её не искал… Короче, она больше не возвращалась. И если ты и дальше будешь ревновать к теням из прошлого, ни к чему хорошему это не приведёт.

Он смотрит мне в глаза.

– Ты поняла?!

– Ну так… вроде…

– Тогда иди сюда.

Он прижимает меня к своей груди, и вместе с облегчением и радостью, от того что мои опасения оказались напрасными, я чувствую яркое возбуждение. Его мокрая кожа, натренированное мускулистое тело и жар, с которым он меня обнимает, заставляют живот почувствовать тянущую сладость. Мы целуемся, я чувствую его вкус вместе со вкусом воды, а ещё волнение, и желание, и дрожь…

– Сейчас нам с тобой придётся уехать, – шепчет Роман мне на ухо. – Но когда вернёмся, немедленно продолжим, и тогда тебя уже ничто не спасёт, и я вдоволь наслажусь твоим телом. Думаю, даже, несколько раз. Да, точно, не меньше трёх или даже четырёх.

– Нам уже пора? – спрашиваю я с сожалением.

– Да.

– И во сколько будет это судьбоносное совещание?

– Его перенесли на завтра.

– Перенесли? Так зачем тогда ехать?

– Чтобы пообедать с Протоковым. Поговорив с ним до совещания, мы значительно облегчим себе задачу.

– Ладно, – делаю я вид, что ни капли не разочарована. – А вечернее мероприятие?

– А вот его придётся посетить. Но не переживай, тебе понравится.

– Посмотрим. И как мне одеваться?

– Надевай деловое платье, разумеется. А розовое возьмём с собой. Подгорный сумел забронировать тебе время в самом крутом салоне красоты. Туда очередь на несколько месяцев вперёд расписана. Они тебе сделают всё что захочешь. Я не знаю, как это всё называется, но, я так понял, причёска и макияж – это самое малое из всего, что тебе там устроят. И платье наденут и коготки подпилят. Ну, в общем…

– Ого, я может и уходить от них не захочу.

– Тогда я применю к тебе мягкую силу своего убеждения, и ты не устоишь.

–

Я и сейчас бы не устояла, хотя в данный момент твоя сила очень даже твёрдая.

Его возбуждённый член всё это время упирается в меня и игнорировать его у меня не получается. Роман приподнимает меня за попу, я обвиваю его ногами, и обнимаю за шею. Мы снова целуемся.

– Розовое, ты уверен? – спрашиваю я, когда он отрывается от меня.

– Ты про что?

– Про платье. Точно уверен?

– Да, а что с ним не так?

– Когда ты меня в нём увидел, мне показалось, что ты меня разорвёшь на куски.

– Просто ты была так прекрасна, что я не смог бы это выдержать. Кстати, туфли ты привезла?

– Те, что ты в прошлый раз купил? Их больше нет.

– Как это?

– Когда от Лозмана бежала, потеряла.

– Ну что за подлый человек этот Лозман! До сих пор одни неприятности от него.

* * *

Когда мы подъезжаем к ресторану, у Романа звонит телефон.

– Отменил встречу, – говорит он, закончив разговор. – Протоков. Сказал, не может. Договорились пересечься вечером, на этом балу благотворительном. Вот же он мутный тип. Там вопрос-то за пять минут закрыть можно, а он всё крутит, крутит…

– Я правильно понимаю, что весь сыр-бор из-за того, что Протоков боится лишиться отчислений от компании, перешедшей к тебе от Сурганова?

– Да, в общих чертах. Но знаешь что, давай мы сейчас не будем говорить о делах. У нас найдутся темы поинтересней, к тому же здесь так вкусно, ты даже не представляешь.

Давай не будем. Я и не хочу о делах. Меня сейчас дела меньше всего интересуют…

Мы с наслаждением едим прозрачную уху с тремя видами рыбы – осётром, белугой и чавычей. На горячее Рыков выбирает кровавый стейк из мраморной говядины, а я беру маленького французского цыплёнка, жареного на сливочном масле. У него хрустящая золотистая корочка и нежный вкус, и лежит он на бледно-зелёном пюре из горошка. Я набрасываюсь на него, как ястреб.

– Проголодалась?

– Да.

Так непривычно видеть его расслабленным и не зацикленном на работе.

– Это что, – говорит он, – вот когда отдыхать поедем, о делах даже думать забудем. Это запрещено будет. А вот море, белоснежный песок, прогулки под парусом и бесконечный секс будут разрешены.

– Прямо бесконечный?

– Да.

– Тогда, может быть, я начну снова думать о делах.

– Не начнёшь, – смеётся он, – тебе понравится.

– Обещаешь?

* * *

Мы заезжаем в магазин и Роман покупает мне пять пар обуви на разные случаи жизни. Выбирает снова он, и я стараюсь особо не возражать, хотя удаётся это с трудом. После этого он везёт меня в салон, а сам уезжает.

Я остаюсь довольна причёской, макияжем и маникюром и пребываю в приподнятом настроении. Мне помогают надеть платье и к приезду Романа я оказываюсь полностью готовой. Он входит, и я не могу отвести от него глаз. В смокинге, белоснежной рубашке, бабочке и лаковых туфлях он выглядит безупречно.