Ботоксные дневники

Шнернбергер Линн

Дэн — мой друг. И у нас с ним не свидание, что мне очень хорошо известно. Так почему я выпиваю подряд три бокала шампанского, стоит лишь мне оказаться в саду, разбитом на крыше отеля «Гудзон»? Ночь удивительно звездная, с полной луной — как раз такой, какую заказывал Жак.

— Я не думала, что вечеринка будет такой роскошной, — говорю я Дэну, оглядывая сверкающих драгоценностями женщин в туалетах от кутюр — причем либо слишком коротких, либо, наоборот, очень, очень длинных. Похоже, я единственная среди присутствующих дам выбрала наряд длиной до колена. И уж точно ни на ком здесь больше нет платья из хлопка, купленного

в «Блумингдейл».

— Ты выглядишь великолепно, — заверяет меня Дэн. — Как здорово, что тебе не нужны дорогие платья, чтобы казаться самой красивой женщиной в этом зале.

Он уверен, что делает мне комплимент, но из его слов я делаю единственный вывод — о том, что слишком мало трачу на одежду. И могу поклясться, Дэн сейчас жалеет, что под руку с ним идет не его потрясающая, облаченная в платье от Прады Люси.

Мы идем по крыше, трансформированной в зал приемов. Столики на шесть персон, накрытые уютными розовыми скатертями, украшены вазами с миниатюрными букетами и зеркальными подносами со свечами, сияние которых, наверное, видно в любой точке Манхэттена.

— Напомни, что мы сегодня празднуем, — говорю я Дэну.

— Превращение двух крупных транснациональных компаний в одну. Я разработал для нее новую международную структуру налогообложения.

— И правда похоже на слияние, — соглашаюсь я, — но только не корпоративное. Больше напоминает свадьбу. Ты только посмотри на этих артистов.

— Где? — спрашивает Дэн, который до самой последней минуты пожимал руки своим многочисленным знакомым из мира бизнеса и поэтому не заметил целой дюжины актеров, разгуливающих по залу между гостями.

— Вон там, — показываю я.

— Ты имеешь в виду парня в синем галстуке? Это не артист, а вице-президент по маркетингу. Никогда не замечал в нем ничего артистического, — заявляет Дэн.

— Нет, не его. — Я легонько поворачиваю голову приятеля в нужном направлении. — А человека, который стоит рядом с ним. Ну того, почти голого. Видишь парня, на котором нет ничего, кроме плавок и золотых блесток? Кто это? Президент?

— А я его даже не заметил, — смеясь, говорит Дэн. — Может, кто-нибудь из практикантов?

Как бы то ни было, к заинтересовавшему меня мужчине подошли трое точно так же одетых товарищей, и они все вместе начали жонглировать горящими факелами, с каждым разом подбрасывая их все выше и выше.

— Опасное занятие, — замечаю я. — Надеюсь, что сделка была связана с меньшим риском.

— Вообще никакого риска, — говорит Дэн и замолкает, заметив в противоположном конце комнаты еще одну группу артистов. Это танцовщицы, исполняющие танец живота. Их тела покрыты серебряными блестками — вероятно, участвовавшие в слиянии компании специализировались на производстве именно этого крайне необходимого продукта, — но, помимо блесток, на них еще имеются крохотные бюстгальтеры с бахромой и воздушные прозрачные юбки. Они удивительно синхронно покачивают бедрами, и их сверкающие драгоценностями животы движутся в завораживающем ритме. Дэн впадает в состояние легкого транса.

— Не знала, что ты так любишь ближневосточные танцы, — язвительно говорю я.

— Да, — отвечает он односложно, не отрывая глаз от полуголой четверки.

Дэн — лучший из известных мне мужчин. В нем совсем нет свойственных его полу сексизма и шовинизма. Для него женщины — друзья и коллеги, а не объект сексуального

вожделения. Он уважает их стремление сделать карьеру, считает, что отцы тоже должны заниматься воспитанием детей, и признает за дамами право платить за себя в ресторане. Но даже Дэн не может устоять перед женским телом. А в данном случае этого самого тела явно в избытке. Две из четырех танцовщиц имеют довольно пышные формы, со складками жира на талии. Но никого из мужчин, быстро образующих вокруг них толпу, это не отталкивает.

— Они слишком толстые, — говорю я Дэну, не в силах сопротивляться потоку, неумолимо влекущему нас в направлении полуобнаженных красоток.

— Ты так считаешь? — рассеянно спрашивает он, явно не разделяя моего мнения.

И скорее всего мое мнение действительно ничего не значит. Большинство знакомых мне женщин тратят уйму времени на диеты, физические упражнения, программы сжигания жира, очистку организма и удаление из него всего лишнего, чтобы хоть немного приблизиться к идеальному образу, существующему в их воображении. Мужчинам же нужно одно — обнаженное тело. И они не возражают, даже если оно, на взгляд женщины, слишком мягкое. Встретив на улице девушку в чересчур коротком наряде, я замечаю лишь, полные или худые у нее бедра. А парни видят только ее короткую юбку.

Я подхожу к столику администратора, чтобы взять нашу карточку, и выясняю, что нахожусь на этой вечеринке инкогнито, поскольку на кусочке картона значится: «Мистер и миссис Дэниел Бэлдор, столик № 4». Мне всегда было интересно, каково это — оказаться на месте Люси. Что ж, сегодня узнаю.

Я останавливаюсь рядом с полуголыми жонглерами, и вдруг мне в голову приходит мысль: «Интересно, а кто будет стирать с них всю эту золотую краску?» Может, им нужны помощницы? Не знаю, кто создал миф о том, что женщинам не нравится смотреть на обнаженное мужское тело. Наверное, тот самый человек, который первым заявил, что размер не имеет значения. Не спорю, женщины больше всего ценят взаимоотношения с партнером, эмоции и тому подобное. Но это совсем не значит, что, встретив физически привлекательного мужчину, мы его не замечаем. Обнаженное тело оказывает магическое воздействие и на женщин.

Музыка смолкает, и прекрасные Адонисы перестают жонглировать. Черт, сейчас, наверное, начнется ужин. Дэн подходит, чтобы отвести меня на мое место, и бросает долгий взгляд на молодых богов с золотыми телами, которые теперь провожают гостей к столу.

— Разве эти ребята не слишком толстые? — насмешливо спрашивает он, беря меня за руку.

— Это мышцы, — объясняю я.

— Смотри, у меня тоже есть мышцы. — Он сгибает руку и предлагает: — Потрогай.

Я смеюсь и касаюсь его твердого бицепса. Все-таки у двух полов много общего, в том числе и постоянная потребность в одобрении. Мужчины не меньше нашего нуждаются в комплиментах.

— Послушай, приятель, да у тебя потрясающее тело, — громко говорю я и поворачиваюсь, чтобы сесть. Джентльмен слева от меня испуганно поднимает глаза: очевидно, решил, что комплимент относится к нему.

— Спасибо. Не думал, что вы это заметите, — говорит он хорошо знакомым мне голосом. Слишком хорошо знакомым. Он привстает, чтобы отодвинуть для меня стул, но поскольку Дэн уже сделал это до него, я рискую шлепнуться на пол. Что будет совершенно закономерно, поскольку человек слева от меня — Джошуа Гордон.