Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

Шерфиг Ганс

Из квартиры доносились звуки музыки и голоса, однако слов сыщики не могли разобрать. Они вынули свои револьверы, и Йонас деликатно и скромно постучал в дверь. Голоса внутри смолкли, теперь звучала только музыка, но дверь не открывали. Тогда Йонас снова тихонько постучал. Послышались шаги, и пожилая женщина с растрепанными волосами, в халате и домашних туфлях приоткрыла дверь. Йонас тотчас же поставил ногу на порог и поднял револьвер. Женщина, разинув рот, смотрела на сыщика. От ужасной вони — в квартире пахло кошками — у сыщиков закружилась голова.

Йонас взял себя в руки, протиснулся мимо женщины и, пройдя два шага

по маленькой передней, очутился в комнате, где сидели четыре господина. Позади Йонаса шел Факс, подталкивая женщину перед собой.

На овальном полированном столе, покрытом кружевной салфеткой, стояли пивные бутылки. Из огромного радиоприемника лилась американская опереточная музыка. В комнате стоял также рояль, на его клавишах спала огромная рыжая кошка; в клетке щебетали птицы, на подоконнике рядом с кустиком салата сидела черепаха, греясь в полоске солнечного света. Видно было, что тут живут друзья животных. Один из господ крикнул:

— Что за черт! Да ведь это Йонас! Какой еще дьявол принес вас сюда?

— Молчи, Освальд! И ни с места! Руки вверх! Вот так. Теперь встаньте!

Кошка на рояле проснулась, зашевелила хвостом и уставилась на Йонаса большими желтыми глазами. Потом она начала умываться, и всякий раз, как она повертывалась, звенели струны рояля.

— Ну-ка, Факс, обыщи этих господ!

Факс ощупал у них карманы и извлек массу интересных вещей, которые сложил на овальный стол. Тут было несколько долларовых кредиток, наркотики, кофейные талоны и, наконец, заряженный револьвер, который сыщик обнаружил у господина по имени Освальд. Пока шел обыск, по радио передавали отрывки из оперетты «Annie, get your gun!» [44]

44

«Энни, возьми свое ружье!» (англ.)

— Который из вас Гросс? — спросил Йонас.

— Гросса нет, — ответила женщина. — Он уехал на пароходе.

Йонас заметил дверь слева.

— А что находится там?

— Да ничего, просто спальня, — сказала женщина.

— Открой дверь, Факс! — скомандовал Йонас. — Ну, теперь давайте туда, господа и дама. Спокойно, не толкаться! Займись ими, Факс!

Все общество неохотно направилось в спальню.

— Ты грязная, поганая свинья! — выругался тот, кого звали Освальдом.

А другой господин сказал:

— Фу ты, дьявол! И надо же нам было откармливать это животное!

— Где вы спрятали слитки золота? — спросил Йонас.

— Слитки золота? Да ты рехнулся, парень? Неужели ты думаешь, что у нас есть золото? — возмутился Освальд.

— Нет, это просто смешно! Ха-ха-ха! — рассмеялся один из господ.

Йонас посмотрел на свои часы. Прошло всего пять минут. Пока Факс задерживал общество в спальне, Йонас в гостиной поднял матрац с дивана. На дне были спрятаны три продолговатые пачки. Две из них сыщик спровадил в свои поместительные карманы. Третью он с торжествующим видом понес в спальню и показал компании. Развернув пачку, чтобы все могли видеть золото, сыщик сказал: — Только одна. А где другие?

— Других нет, — ответил Освальд.

— Тут должно быть еще несколько слитков, — сказал Йонас. — Где они?

— Да нет больше, черт возьми! — выругался Освальд.

— Тогда будем искать.

В то время как Факс стерег четырех мужчин и даму, Йонас тщательно обыскивал квартиру. Большая рыжая кошка с любопытством следила за ним, выгибала спинку и терлась о его ноги.

— Ах ты киска! — сказал он ей.

Ровно в три часа десять минут прибыл усиленный наряд полиции. С его помощью сыщик начал перевертывать мебель, кровати, заглядывал в кувшины, смотрел, нет ли чего за картинами, вытаскивал даже растения из цветочных горшков. Осмотрели и рояль, который кошка намочила, — от него шел резкий запах концентрированного раствора

бертолетовой соли; потом заглянули в радиоприемник, в котором самая аппаратура занимала лишь незначительное место. Однако новых слитков золота обнаружить не удалось. В этот момент появились фотограф и журналист из «Специального листка»; они успели сделать несколько снимков с деятелей черной биржи, когда их выводили из квартиры. Найденный слиток золота тоже был сфотографирован.

В двадцать минут четвертого явилась миленькая молодая женщина-фотограф из газеты «Эдюкейшн»; ей разрешили сделать снимки дома и двери с медной дощечкой. Сержант Йонас и другие полицейские в это время уже ехали вместе со всеми арестованными по дороге в «Ярд». В доме на улице Виктории остался только один молодой полицейский, чтобы наблюдать за квартирой.

Эта акция послужила к чести полиции, особенно если учесть, какое трудное было время, и сержант Йонас удостоился многих похвал и в «Специальном листке» и в газете «Эдюкейшн».

«Еще раз всеобщее внимание привлек симпатичный и скромный полицейский, который стал теперь первым врагом преступного подпольного мира, — писали газеты. — Имея в своих рядах таких людей, как Йонас и Факс, наша полиция сможет укоротить злые языки, которые только разносят сплетни и пользуются каждым случаем, чтобы запятнать наш полицейский корпус».

Дальше газеты давали понять, что акция сержанта полиции Йонаса — только первый шаг. Последует целая серия тяжелых ударов по преступному миру, который компрометирует демократический западный образ жизни. Дни скорпионов сочтены!

Полиция энергично и решительно вмешивалась и в другие стороны жизни, чтобы обеспечить покой и порядок в самой лучшей из всех либеральных демократий. В тот же день, когда были обезврежены деятели черной биржи и укрыватели контрабандного золота на улице Виктории, бдительные сотрудники уголовной полиции задержали двух дам, которые несли плакаты с вызывающими надписями: «Мир лучше войны!» и «К миру путем переговоров!» Один из штатских сотрудников полиции встретил на тротуаре этих дам, которые шли по улице Каролины; полицейские сразу сообразили, что такая демонстрация способна нарушить общественный порядок, ибо вокруг уже собралось около четырех-пяти зрителей; можно было с уверенностью предположить, что вскоре их будет гораздо больше. Он немедленно поднял тревогу в полицейском участке на улице Короля Георга; дежурный полицейский послал оттуда на выручку полицейскую машину. Обе женщины были задержаны вместе с третьей, которая раздавала листовки. Всех трех отправили в полицейский участок и затем посадили в камеру предварительного заключения. Они обвинялись в том, что нарушили распоряжение полиции, параграф пятый, раздел первый, устанавливающий наказание за раздачу плакатов, а также за продажу и распространение печатных произведений и рукописей, в случае если они по своему содержанию создают угрозу общественному порядку, согласно закону № 219 от 1 мая 1940 года, параграф второй, раздел второй, касательно усиления наказания за политические проступки, которые имели место во время организованного властями затемнения, или во время воздушного налета, или в условиях, создавшихся в его результате, когда легче всего причинить вред, благодаря чему опасность усугублялась. На основании этого было вынесено решение в силу параграфа 745 закона о судопроизводстве, соответственно параграфу 77, раздел первый, пункт 1 уголовного кодекса, о конфискации данных плакатов, которые временно взяты на хранение согласно постановлению первой судебной инстанции.

Сообщение об этом происшествии было преподнесено газетой «Эдюкейшн» под следующим заголовком: «Голуби мира переходят в наступление». А в газете «Дагбладет» известный литератор Вондум написал по специальному заказу небольшой остроумный очерк, причем самым искусным образом использовал все остроты и каламбуры, которые можно было только выдумать в связи со словами: голуби, приманный голубь, боевые голуби, голубятня и т. д.

Но энергия полиции в борьбе за демократию не была этим исчерпана. Вскоре последовали новые открытые выступления.