Боулинг-79
Шрифт:
– Щелкунчик – это Мандельштам, – весомо ответил Валерка.
Когда дело касалось литературы и других изящных искусств, его авторитет в глазах друга был неоспорим.
– А-а, – снова погрузился в журнал приятель.
– Слушай, куда мне ее вести? – спросил у него Валерка.
Ему ужасно хотелось поговорить о своей новой любви.
– Своди ее на Солдатку, а потом тащи прямо в общагу. Я переночую в сто восьмой.
– Идиот!
– А зачем ты дурацкие вопросы задаешь?
– Нет, правда, куда?
Приятель оторвался от журнала и произнес
– Знаешь ли ты, Валерочка, что столица нашей Родины, город-герой Москва является крупнейшим культурно-историческим центром Советского Союза? Каждый день здесь гостеприимно распахивают свои двери сорок семь музеев и выставочных залов, тридцать пять театров, сто двадцать три кинотеатра! Москвичи и гости столицы с трепетом осматривают святыни древнего Кремля. Затаив дыхание, входят в Мавзолей, чтобы раззявить хавальники на чучело вождя мирового пролетариата. Потом, насмотревшись на мумию, они возносятся скоростными лифтами на Останкинскую телебашню или погружаются в бассейн «Москва», лезут на колесо обозрения в Парке культуры имени Отдыха и спускаются в просторные, светлые вестибюли столичного метро…
– Н-да? И что? Нам в ЦПКиО идти? На метро кататься?
Словно не слыша его реплики, Володя продолжал тоном экскурсовода:
– А вечером зажигают свои уютные огни сотни ресторанов, кафе, просто баров и пивных, где москвичи и гости столицы могут культурно провести вечер за чашечкой кофе и стаканчиком компота из сухофруктов…
– Не хочу я в ресторан, – нахмурился Валерка. – Вчера ресторан, сегодня ресторан. Что она обо мне подумает?
– Что ты богатый (или, по крайней мере, хорошо обеспеченный) человек – каковым теперь, после находки кошелька, ты и являешься.
– Нет, ну ресторан – может, потом… – стал размышлять, словно про себя, Валера. – А лучше, конечно, кафе «Космос» на Горького. Или «Молодежное»… Но ведь туда фиг попадешь… Сегодня суббота…
– Дашь швейцару рупь – и попадешь.
– Да не умею я швейцарам рубли давать!..
– Давать взятки, юноша, надо учиться. Иначе как вы будете дальше жить в первом в мире королевстве рабочих и крестьян?
– Ничего, обойдусь. Выживу как-нибудь.
Глубочайшее заблуждение. На швейцарах, деточка, надо тренироваться, пока имеется такая возможность. Чтобы потом уже оттачивать свое мастерство на директорах магазинов и товароведах; на работниках загсов, чтобы зарегистрировали ваш брак побыстрее да в удобное время; на врачах роддомов, чтобы жену твою и ребенка не уморили; на нянечках в яслях и воспитательницах в детсадах. Человек, не умеющий давать взятки, в Советской стране обречен. И если ты не сумеешь продемонстрировать этого искусства, твоя Лилея или Лилия уйдет от тебя. И будет права.
– Какой ты бред несешь! Тошно слушать!
– Это, юноша, не бред, а наша социалистическая действительность. Наш развитой, реальный социализм. Дай рубль швейцару – и ты немедленно получишь место с видом на Пешков-стрит, на мерцающие всполохи реклам главного бродвея страны. И улыбающаяся официантка будет вам
– Не будет этого! – решительно воскликнул Валерка.
– Чего? – холодно поинтересовался Володя. – Портвейна или коблера?
– Ни того ни другого!.. Для начала я хочу обеспечить девушке культурную программу. Она не должна думать обо мне, как о каком-нибудь пропойце или гуляке!
– А!
Володя привстал с койки и принялся пристально, словно энтомолог таракана, рассматривать друга.
– Ты хочешь, для начала, продемонстрировать девушке все богатства своей души. Рудники, так сказать, свои серебряные. Золотые свои россыпи.
– Можно судить и так, – с аффектированной гордостью заявил Валерий.
– Что ж, пока вы будете следовать от памятника девственной плеве до ближайшего ресторана – какой там ближайший?.. «Будапешт», если я не ошибаюсь? Или «Берлин»?.. Итак, пока ты будешь волочить Лилию в заведение, ты вполне успеешь прочитать ей весь свой репертуар. Что там у тебя в загашнике? «Свеча горела на столе…» «Послушайте, ведь если звезды зажигают…» «Мама, мама, я очень и очень болен…» А, да, еще главный хит: «Среди миров, в мерцании светил…»
– Ты пошляк и циник, – с презрением проговорил Валерка. – И говорить я с тобой не желаю.
– Не желаешь? Что ж, тогда я умолкаю. Но помни, что ты первый меня спросил. Между прочим, спросил совета. И я тебе его по-дружески попытался дать.
– Не нужны мне такие советы.
– Воля ваша, – молвил Владимир хладнокровно и снова погрузился в «Алмазный мой венец».
Итак, Володька высокомерно замолчал.
Ни заниматься, ни читать Валерке решительно не хотелось. Предвкушение свидания словно выдувало из башки все умные мысли (да и неумные тоже).
Пойти выпить для храбрости, хотя бы сто грамм, было решительно нельзя. Совершенно неудобняк прийти на первую свиданку с выхлопом.
Что оставалось Валерке?
Только убивать время.
Разумеется, он сходил в душевую комнату и тщательно намылся болгарским шампунем «Крапива». О гелях для душа в ту пору не слыхивали, и тело пришлось драить мылом «Детским».
Благодаря настояниям Владимира Валерка тщательно соблюдал личную гигиену – даже в неласковых условиях отсутствия персональной ванной.
Затем он, выйдя на лестницу, начистил ботинки и прошелся щеткой по джинсам.
Побрился электробритвой «Харыав» и спрыснул лицо импортным одеколоном «О'жен».
Володька время от времени отрывался от журнала и с насмешливым одобрением следил за Валеркиными манипуляциями.
«Ни слова больше! – думал про соседа Валера. – Не хочешь со мной по-серьезному разговаривать, и не надо. Я буду держать язык за зубами».
Вовка тоже хранил молчание. А до свидания оставалось, с ума сойти, еще два с половиной часа.