Бой - баба
Шрифт:
Приятно сознавать, что ты чего-то стоишь.
Простил Он лихого коммерсанта перед смертью. Все обиды списал. До единой. Совсем как папашка. Тот всегда их с матерью прощал. Но сначала наказывал строго. Спуску никогда не давал.
Опять же Леха сам виноват. Не брыкался бы, глядишь, живой остался. Женолюб хренов. Пристроился к чужой благородной Цели, слабостью минутной воспользовался. Добро бы, молча пакостил. Так нет, хвастаться потянуло. Семью, видите ли, создать собрался…
Животное! Низкая, скотская тварь! Тебе по проституткам таскаться,
Таких даже жалеть не за что. Всюду нахрапом лезут, ручонки загребущие к самым лакомым кускам тянут. До других дела нет. Лучшее из лучших с мясом оторвать готовы. Если вовремя не остановить, все подряд захапают. Пустыню голую после себя оставят.
Полегчало Ему от таких мыслей. Санитаром общества себя почувствовал. Вымыл руки под краном, дверь за собой плотно прикрыл. Опять незамеченным ушел. Дав наконец волю сладостным мечтам.
«Очередное убийство в предпринимательских кругах. Известный не только в нашем городе бизнесмен К. найден мертвым в собственной квартире».
Черные строчки газетной заметки били наотмашь по глазам, вопили о самом страшном. Лешеньки не стало.
«Следствие подозревает бытовое убийство». Какое, к черту, бытовое? Олухи они там все, что ли?..
Впавшая в транс Александра мерно раскачивалась, сидя в кресле. Слез почему-то не было. Только горечь во рту. И ранее неизвестное жуткое чувство неизбывной тоски и отчаяния.
Ах Леша-Лешенька… Миленький ты мой!.. Замуж звал. В кругосветку хотел… А любил-то как, господи-и!..
Никто так не чувствовал, как он. Даже Володя…
Сложилось что-то в голове красавицы. Ведь это те же!.. Как их?.. «Козлы вонючие»! Гниды, суки и мразь! Вот кто!
Встряхнулась загоревавшая женщина. Снова в прокуратуру засобиралась.
Прячет улыбку следователь. Серьезность сохранить пытается. Все-таки повод для встречи слишком печальный:
— Еще один «старинный знакомый»?
— Нет. Жених.
Не стала Александра добавлять «отвергнутый». Пусть душа Лешенькина ликует. Последнюю земную радость получит.
— Так вы утверждаете, что вашему… жениху угрожали? На судьбу убитого банкира намекали?
— Да. Я сама слышала. И он потом говорил.
— Что конкретно?
— Ну-у… Я не помню дословно. Деньги какие-то требовали. Мол, поделиться надо. Он, естественно, не хотел. Говорить отказывался. А после сказал, что они Володю… то есть банкира, упомянули. Вскользь, видимо.
— Они были знакомы?
— Кто?
— Банкир с женихом.
— Насколько я поняла — да. Леша был клиентом Володиного банка.
— Но не соучредителем?
— Совершенно верно.
— И какие у них были отношения? Они знали… про вас?
Выпрямилась гордо Александра. Взглядом ледяным следователя окатила:
— Молодой человек! Вы не там копаете! Ни Володя, ни Леша ни о чем таком не подозревали. И вообще, Алексей абсолютно искренне уважал Владимира
Хотел огрызнуться следователь. Он не огородник, чтобы что-то копать. А лопату в последний раз лет десять назад в руках держал. Осекся вовремя, сообразив, что особого геройства в том нет.
Но за «молодого человека» все же обиделся:
— Не надо намеков на мой возраст. Не так уж я молод, как кажется.
Прикусила язычок красавица. Не стала ехидничать, должность незавидную мужику припоминать. В его-то годы мог бы и до прокурора дорасти.
А так, что это такое? Подумаешь, следователишко какой-то. Пусть даже с приставкой «старший». Невелика птица!
Улыбнулась мило умная женщина, лишь чуть-чуть обнажив ядовитое жало:
— Не будем ссориться, Сережа. Если хотите, впредь стану называть вас «немолодой человек». Как угодно!
Ну что с такой язвой сделаешь? Пришлось следаку в кулак откашляться. Дальше допрос продолжить:
— Скажите, Александра, а какие-нибудь фамилии при вас упоминались? Имена, клички?
Вот тут был прокол. Александра не раз уже себя корила, что не выспросила у мужчин координаты возможных убийц.
С другой стороны, может, они и доверяли ей так безоговорочно только потому, что она никогда не позволяла себе лезть с настырными расспросами.
Как бы ни разбирало извечное женское любопытство, всегда довольствовалась высказанным. По принципу: захотят — сами остальное доскажут. А нет — значит, это несущественно. Развела красавица руками:
— Нет. Я не слышала… Но у вас же есть след! Вспомните, убийцы — соучредители в банке!
Следователь повел себя довольно странно. Глаза спрятал, зачем-то в ящики стола полез. Наконец вымучил из себя совершенно нелепую, с точки зрения Александры, тираду:
— Да, конечно… Мы проверяем списки учредителей. Но ваша версия неверна. Есть мнение, что эти два убийства никак друг с другом не связаны.
— Чье… мнение? — только и смогла вымолвить пораженная женщина.
— Мое, — честно признался прокурорский. Заторопился, увидев непрошеные слезы в расширенных горестным непониманием глазах. — Видите ли, Александра, я рад бы согласиться с вами. Нам же легче бы было. Поверьте — искать одну группу преступников гораздо проще, чем две. Но все известные на сегодня факты противоречат вашим предположениям. Это — все. Большего сказать пока не могу.
Красавица, казалось, не слышала последней фразы. Вдохнула глубоко, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Спросила почти спокойно:
— Какие такие факты? О чем вы говорите?
Закрутился в вертящемся кресле следователь. Затылок почесал, подбородок сизый потер.
По всем неписаным канонам, он должен был принять сейчас неприступно-значительный вид и заявить не терпящим возражений басом о пресловутой тайне следствия. Добавить для пущей внушительности пару юридических заморочек, после чего выставить нахальную дамочку за дверь.