Бой бес правил
Шрифт:
— Обронили, а я нашел, — молвил Кузьма, счастливый по причине того, что сумел оказаться полезным своему командиру.
Я поблагодарил, едва сдержавшись, чтобы не отвесить лешему подзатыльник. А через несколько метров, когда мы остановились на водопой, я, задержавшись, бросил Кристалл в колодец. Версты две я прошел в прекрасном расположении духа, но, сунув руку в карман за сигаретами, неожиданно нащупал там проклятый магический шарик.
В общем, я предпринял еще три попытки, — и всякий раз Кристалл Перемещения, куда бы я его ни ронял и ни закидывал, непонятно
— Сволочь! — выругал я паскудный артефакт.
В ответ Кристалл завибрировал так злобно, что я поспешно сунул его в карман. Намек я понял прекрасно и больше попыток избавиться от артефакта не предпринимал.
Тем временем проезжая дорога кончилась. Впереди нерушимой стеной высился лес — какой-то особенно дремучий, нелюдимый и страшноватый, слева журчала речушка, впадающая в озерцо на лесной опушке; на берегу озерца нас поджидала флотилия русалок под предводительством водяных.
— Итак, — констатировал я, — план такой. Флотилия идет… то есть я хотел сказать: плывет в обход. Есть здесь какие-нибудь еще водные пути?
— Есть, батюшка, — промычал один из водяных. — Чую, вон там… — он махнул похожей на плавник лапой, — речка протекает. Мы по воде-то быстренько вокруг леса… А на той стороне встретимся.
— Отлично! А мы с лешими и оборотнями отмахаем эти несчастные три лесных версты, найдем беглого Огонькова и будем на месте встречи скорее, чем вы.
— Ох, не говори «гоп»… — пробормотала Анна.
— Подумаешь, —усмехнулся я.-Глубокий так Глубокий.
Оборотни заскулили, демонстрируя явное нежелание тащиться через лес в дневное время суток.
— Мы, — высказался один из них, — ночью, в зверином облике — пожалуйста. А сейчас не наше время. Солнце припекает, лапы… э-э, то есть ноги от долгой ходьбы болят. Прямо хвостом… э-э, то есть задницей чувствуем, что далеко нам не уйти.
— Пускай, — вступила Анна, — плоты свяжут да по реке вместе с флотилией поплывут.
— Я не против, — пожал я плечами. — Договорились.
Враз повеселевшие оборотни дружной стайкой побежали вязать плоты.
— А мы? — обиженно загомонили кикиморы. — Мы тоже на плотах хотим! Наша стихия не лес, а болото! Мы тоже устаем от долгих дневных переходов!
— Пускай остаются одни лешие, так и быть, — сказал я. — У леших, я надеюсь, возражений нет? Кузьма, лес — это чья стихия?
— Наша… — неохотно пробормотал Кузьма, с опаской поглядывая на Глубокий Лес.
— Вот и баста. Хватит разговоров, пора действовать! И мы двинулись к Глубокому Лесу. Петро Карась, пока мы шли до опушки, все оглядывался, завистливо вздыхал, — наверное, не прочь был и сам вступить в родную стихию плавания. Но не покидать же ему нас?
— Смотрите! — закричала Анна. — Бант! Красный бант с куртки комиссара на кусте болтается! Значит, он тут проходил недавно…
— Совсем недавно, — подтвердил леший Кузьма,
— Ну мы его быстро нагоним, — резюмировал матрос Петро.
— Устал! — заявил Петро и сел прямо на покрытую подталым снегом землю. — Все, привал. Цельный день идем без роздыху. Больше не могу.
Анна взглянула на меня, потом нахмурилась по адресу Карася, но ничего говорить не стала, уселась сама на поваленный древесный ствол и вытянула ноги, прислонившись к коряге.
— Привал, — разрешил я. — Кузьма, свистни разведчикам, пусть возвращаются. Отдохнем и пойдем дальше…
— Дальше и дальше… — проворчал Карась, растирая себе лодыжки, — сколько можно? Мы не три версты прошли, а тридцать три! Ну и лес! Конца-края не видно. Давно уже должны были выйти по ту сторону, а все углубляемся и углубляемся.
— На то Лес и Глубокий, — серьезно проговорила Анна.
Кузьма засвистел козодоем. Близлежащие кусты зашевелились, и на полянку выбралась тройка леших — разведчики, которые шли впереди нашего отряда-.
— Ну? — спросил я у них. — Скоро лес закончится?
— Не могем знать, — мрачно ответил один из разведчиков. — Потому как странно здесь. Будто на одном месте кружим. И это мы-то?!
— Запущенное хозяйство! — подтвердили и остальные лешие, сгрудившиеся в центре полянки и настороженно оглядывающиеся по сторонам. — Ни тайных тропок, ничего… Даже зверей нет — спросить дорогу не у кого.
— Следов Огонькова и артиллерийского его батальона не видели?
— Никак нет! Нашли только две коровьих лепешки. Свежие.
— Вот это да! — вскинулась Анна. — Что за лес чудес! Волков, зайцев, лосей, лис и медведей никаких нет, а коровы водятся.
— Потому и водятся, что хищники куда-то делись, — сказал Карась.
— Коровы не тараканы, — возразила Анна. — Они сами собой завестись не могут. Они только рядом с человеком существовать могут. Их же каждый день доить надо, они ведь не сами себя доят.
— Не о коровах речь, — прервал я коровью дискуссию, — а о товарище Огонькове. Значит, никаких следов артиллерийского батальона?
— Никак нет.
— Да что вы за следопыты такие! — возмутился я. — А еще лешие! Как так — следов нет? Не может того быть. Все, пора нашей разведке устроить курсы повышения квалификации, а то все свои лесные навыки позабыли, пошатавшись по городам.
Лешие потупились.
Я вздохнул. Что за напасть? И правда, идем уже невесть сколько. Темнеть начинает. А вокруг одни деревья, деревья, деревья… И кусты. И тишина странная. Ни птичка не чирикнет, ни волк не завоет. Пустой лес, будто выметенный гигантской метлой. И деревья какие-то истощенные, кренящиеся к земле. Кора свисает лохмотьями, точно кожа, пораженная экземой. Кусты чахлые, жалкие — даже для зимнего времени. Нет, это все понятно — растения закономерно хиреют, когда нарушен природный баланс. Животные куда-то делись, и прервалась пищевая цепь. Непонятно только — почему эта самая цепь прервалась. Может, во всем виновато наложенное когда-то на эту местность заклинание Иди-Иди-Не-Дойдешь?