Бой без правил (Танцы со змеями - 2)

Христофоров Игорь

Он встал, крепко сжимая в руке папку, которая ему тоже, в сущности, была не нужна. И он бы оставил ее, но в бумагах, скрытых под серой оберткой картона, оставалось что-то такое, что не давало ему возможности насовсем, резко распрощаться с Ивановым. Папка продляла их мимолетное знакомство, и он все-таки оставил ее у себя.

– Я спешу, - взгляд, ощущаемый затылком, заставлял говорить неправду.
– Когда... скажите, когда похороны?

– Послезавтра. На третий день - как положено. Приходите... Его друзья уже были у меня.

Обещали помощь. Особенно Слава, хотя, насколько я поняла, у него какие-то серьезные неприятности...

Майгатов вспомнил лазерный звукосниматель, но ничего не сказал.

– Приходите... Правда, вы его не увидите...

– Почему?
– удивился он.

– Понимаете... видимо, при падении в реку он ударился о что-то бетонное... или железное... У него все лицо... обезображено... Практически не узнать. Его только по документам в нагрудном кармане и опознали... А хоронить будут, мне так сказали,.. сразу в закрытом гробу... Чтоб не ужасать присутствующих...

– Мама!
– крикнула девочка и бегом бросилась в другую комнату.

– Может, зря я это говорю, - смутилась она.
– Вы все равно приходите...

Она проводила потрясенного новостью о лице Майгатова до двери и там неожиданно спросила:

– Скажите, он вам не должен?

– Мне?.. Ну что вы!
– смутился он.

– Знаете, дочь просматривала какие-то книги. Из одной из них выпали деньги. Девять бумажек по сто долларов. Он не мог иметь такие огромные деньги...

– Он их заработал, - вдруг догадался Майгатов.

– Зара... А почему... в книжке?.. И тайком?..

– Почти заработал, - понял он свою оплошность.
– Он вел одно дело, посмотрел он на папку в своих руках.
– Оставалось совсем немного... Он не хотел отдавать, пока не станет ясно, что деньги отработаны полностью. Это был как бы аванс...

Майгатов додумывал, но, чувствовал, что, скорее всего, был прав, потому что его слова убедили женщину, что деньги - чистые.

– Спасибо вам, - почему-то сказала она на прощание.

Где-то рядом, за дверью, завыла собака. Ее голос отдавал тоской и страхом, словно собака знала больше о погибшем, чем они оба.

– Она часто воет, - успокоила его женщина.
– Не выносит одиночества. Характер такой.

А Майгатов стоял и не знал, что ответить. Ему вспомнилась ночь, оледенелое шоссе и уходящий, растворяющийся в черноте Иванов. Он не смог одолеть бездну, и она поглотила его.

7

Варан не любил чужих. "Инженер" - тоже. Он минут десять вел из-за плотно закрытой двери переговоры со странным усатым человеком. Впрочем, странность его заключалась не в усах, а в густом, уже давно исчезнувшем у москвичей, отдыхавших на юге, загаре и в разбитой, нависающей над глазом брови.

После того, что произошло с шефом в Штатах, он стал бояться всего: случайно сработавшей во дворе автомобильной сигнализации, хлопков подъездной двери, гула лифта, лая собак за окном.

Он кожей чувствовал, что сезон охоты открыт, но не знал, где прячутся охотники и как они выглядят. Даже к варану в последнее время он ощутил нечто похожее на любовь, поскольку когда-то именно охотники поймали этого серого динозаврика и вывезли из Индонезии, а, значит, в их судьбах намечалось нечто схожее.

Странному усатому человеку он не доверял, даже когда тот назвал фамилии Иванова и Круминьша. Не доверял, когда тот показал ему через "глазок" папку с важными, как он сам настаивал, документами. Не доверял, когда усач назвал "Иршу" и Пестовского. Не доверял, когда все же решил впустить его в квартиру.

Разговор так изморил его, что легче было умереть, чем дальше беседовать с упрямым усачом.

Майгатов зашел в прихожую, усыпанную обувью, как земля в парке осенью - листьями, вздрогнул от резкого удара захлопываемой двери и ему расхотелось идти в квартиру. Он так долго уламывал неизвестного человека за дверью, что, когда увидел его, подумал, что ошибся. Неужели Иванов мог иметь дело с таким слизняком?

А "инженер", ловко оббежав его, стал возле телевизора в комнате, включил его на полную громкость и поторопил:

– У вас семь минут.

Майгатов чуть не швырнул ему папку в лицо. Только одно, основное, ради чего, собственно, и пришел, удержало его от этого. Но начинать с основного не стоило.

– Иванов вел для вас расследование. Делал он это великолепно.

– Вы так считаете?
– иронично спросил "инженер" и зло стрельнул глазками.

– Да, считаю, - твердо ответил Майгатов.
– Вы просили найти киллера, нападавшего на вашего шефа в том переулке. Охранять самого шефа вы его не уполномачивали. Верно?

– Да, - "инженер" начинал успокаиваться. Истекло уже больше минуты с момента прихода усача, а ничего опасного не произошло.

– Он нашел вам этого киллера. Хоть это и стоило ему... жизни.

– Чего?
– не понял "инженер".

– Он утонул... Но я не верю в это. Скорее всего, они убили его, а уже потом в реку...

– Так Иванов погиб, - потрясенно сел он на жалобно скрипнувший стул.

Ударом в перегородку напомнил о себе варан. Фанера загудела, как поминальный колокол.

– Это - Перестройка, - успокоил заозиравшегося Майгатова "инженер". Варан. Очень агрессивный.

Майгатов внимательно всмотрелся в этого щупленького, перепуганного человечка и вдруг понял, что настоящее в нем - только страх. Да и то страх лишь от присутствия здесь чужого человека. А все остальное - его серенькая внешность, его убогая квартирка - только мистификация. Человечек был злее и агрессивнее ста варанов. Просто он пока не видел жертвы. Все вокруг перед ним закрывалось огромной фанерной переборкой. И свалить эту переборку мог только Майгатов.