Бой капитанов
Шрифт:
Подполковник отключил диктофон:
– Вот так, товарищи офицеры! Думаю, комментарии излишни.
Генерал посмотрел на Зайченко:
– Что скажете в свое оправдание?
Лунин усмехнулся:
– А что он может сказать? То, что честь разменял на паршивые доллары и евро?
Но капитан неожиданно воскликнул:
– Нет, мне есть, что сказать! Да, я вошел в сговор с бандитами, да, я работал на них, изредка передавая информацию, в принципе, особой ценности не имеющую. Да, я согласился отработать на Кермана против Карахана. Но почему я вынужден, подчеркиваю, вынужден был это сделать? Да потому, что Родина, которой до недавнего времени преданно служил, в благодарность оставила меня один на один с моей бедой. Подполковник подтвердил,
Лунин неожиданно резко повысил голос:
– Перестань лицемерить, подонок! Женой решил прикрыться? Ее горем и болью? Да тебе плевать на нее!
Зайченко попытался что-то сказать, но подполковник оборвал его:
– Молчать! О жене ты беспокоишься? Черта с два. Вот уже год, как ты тайно живешь с малолетней красоткой одного из элитных столичных салонов красоты. Она тебе дорого обходится. Только квартиру снять для развратных встреч стоит больше твоего служебного оклада. А бедной жене, узнавшей о предательстве, ты нагло лжешь. Тешишь ее мыслью о том, что все делаешь только ради нее! И Алла, не знаю, веря тебе или нет, но надеясь на то, что в конце концов избавится от мучительной болезни, вынужденно подыгрывает тебе и связным Кермана, как в последнем случае с фиктивным приступом. Вот ее я понимаю, тебя же даже слушать не хочу. Ты – самая последняя мразь из тех тварей, что я встречал за свою жизнь. Перед прибытием на базу ты встретился со своей молоденькой любовницей. Не забыл сюсюканье в кафе на набережной? И то, что ты обещал этой смазливой гадюке? Напомнить?
Зайченко опустил голову:
– Не надо!
Но Лунин чуть ли не прокричал:
– А я считаю, надо!
Он повернулся к генералу и Полухарову:
– На вопрос любовницы, когда Зайченко наконец избавится от старой и больной жены-сучки и увезет молодую шлюху подальше от этой вонючей страны, – я цитирую слова любовницы Зайченко, – этот подонок ответил: «Скоро, кошечка». Вот съездит в командировку и решит все вопросы.
Подполковник резко обернулся к капитану:
– Я ничего не путаю?
Зайченко промолчал.
Лунин продолжил:
– Ты, скотина, готовился убить жену, что не составило труда при ее болезни, и с проституткой из салона красоты бежать за границу. Конкретно, в Грецию! Нами обнаружены твои счета в греческих банках. И спешу порадовать тебя, они заблокированы. А ты, гаденыш, полностью разоблачен.
Подполковник, смахнув со лба седую челку, опустился в кресло, доложив:
– У меня по Зайченко все! Если есть вопросы, прошу, задавайте!
Полухаров произнес:
– Да какие уж тут могут быть вопросы.
Лунин кивнул:
– Согласен! По закону Зайченко должен быть немедленно арестован и предстать перед судом военного трибунала, но, как вы слышали в записи, сигналом для штурма бандитами Карахана спецвагона на станции Магино должно послужить открывание двери тамбура и личное обозначение персоны предателя. Посему капитан убывает в командировку вместе с подразделением спецназа.
Подполковник взглянул на Зайченко:
– Надеюсь, ты сделаешь все как надо! Иначе будешь уничтожен вместе с боевиками.
Зайченко ответил:
– Да, да, конечно, я сделаю то, что
Лунин обернулся к генералу:
– У меня все, Вячеслав Юрьевич!
Купавин поднялся:
– Тогда Полухарову забрать Зайченко и – в спецвагон! Маневровый тепловоз уже ждет у ангара. Начинаем активную стадию контртеррористической операции «Паутина»!
Глава 8
Район железнодорожной станции Магино. Среда, 28 сентября.
В 17.20, сняв все дозоры, Есаул собрал банду в единый кулак и под командованием Дракона отправил наемников к железнодорожному полотну. Выждал пятнадцать минут, наблюдая за временной базой из барака, убедился в отсутствии посторонних, пошел следом за подчиненными, постепенно уйдя с грунтовки и забирая понемногу на запад.
Подполковник Вершинин принял доклады старшего группы слежения за местом пристанища бандитов о том, что те начали марш в сторону станции Магино. Чуть позже прапорщик Еремин доложил о том, что из лесхоза ушел и Есаул. Спустя 40 минут командир группы «Рокот» принял доклад о том, что банда миновала линию постов наблюдения, расположенную в километре от станции. Старший лейтенант Шадрин отметил, что боевики ведут себя спокойно, даже беспечно, хотя и соблюдают все меры предосторожности. Но как-то пассивно, будто привыкли. Что означало, наемники Есаула убеждены в отсутствии какой-либо угрозы на настоящий момент. Проход к железной дороге Есаула зафиксировал сам Вершинин. И по поведению Верехова были заметны его спокойствие и уверенность в том, что ситуация развивается по плану бандитов.
На 19.00 в районе предстоящего боестолкновения сложилась следующая обстановка. Основные силы боевиков, за исключением Есаула, рассредоточились вдоль полосы кустарника напротив станции Магино. Джохар Караханов, принимаемый спецназовцами за Ваху, вместе с помощником полевого командира занял позицию слева и сзади штурмовой группы боевиков в секторе обстрела позиций и фланга линии наблюдения второго отделения группы спецназа «Рокот» и позиции командира подразделения подполковника Вершинина. Есаул ушел влево от станции и скрылся из поля зрения наблюдателей Вершинина. Но это просчитывалось. Верехов просто обязан был проверить местность вдоль железнодорожного полотна, взяв роль разведчика на себя. Возможно, Есаул готовил собственную позицию наблюдения за штурмом спецвагона, чтобы при неудачном нападении, успеть уйти из района до того, как подразделения полка внутренних войск, охранявшего полигон «Северный», начнут его зачистку. Переговоры ни между собой, ни с кем-то вне района, бандиты не вели, что следовало из доклада лейтенанта Шестова. Другими словами, бандиты взяли под контроль станцию проведения предстоящей боевой акции «Зигзаг». Спецназ окружил бандитскую группировку.
Лес молчал, словно в нем не было ни одной живой души. Через Магино из Суденца в Шигаев прошла вечерняя электричка. И все смолкло в ожидании приближающейся ночи.
Есаул вышел к железной дороге метрах в ста левее станции. И тут же был окликнут Караханом:
– Игнат! Я здесь!
Есаул обернулся.
Увидел поднятую из канавы голову Вахи.
Вскоре упал рядом с ним в удобную, устланную павшей листвой яму.
– Ну вот и встретились, Ваха! Чего ты меня сюда вытащил? Я должен быть вместе с отрядом.
Карахан усмехнулся:
– Должен! Но не обязан! Впрочем, до начала штурма еще более полусуток, успеешь вернуться к своим наемникам. Можешь также первым ворваться в спецвагон, где вполне реально заполучить пулю в лоб. Но быть впереди – твое право. Вот кто-то из твоего отряда обрадуется смерти командира. Во-первых, место освободится, во-вторых, вознаграждение разделится на тех, кто выживет. А выживут все, кроме того первого, что рванет в салон спецвагона мочить караул. Так что все в твоих руках. Принимай решение сам. Как решишь, так и будет. Но посоветовал бы не губить собственную жизнь, когда есть возможность совершенно не рисковать ею.