Бой на Мертвом поле
Шрифт:
– - Тогда выгоняйте из гаража их тачку, не пропадать же добру...Вахиту сделайте поддерживающий укол, он нам еще понадобится в качестве главного свидетеля...
Воробьева донимала жгучая боль и потому в его словах сквозило раздражение. Он окинул взглядом мертвый дом и, ощущая дикую опустошенность, направился к воротам. Их уже открыли и кто-то начал выгонять из гаража серую "девятку" с темными стеклами. Из нее вылез Борис и Воробьев увидел у него в руках милицейскую фуражку.
– - Там еще три таких... бронежилеты, -- сказал он, -- боюсь,
– - Опасно дышать, а мы дышим, -- вяло отреагировал Воробьев.
– Запасные номера есть?
– - Найдем...
Воробьев подошел к джипу и что-то спросил у Семена. Тот подал ему армейскую флягу. Пил пока не почувствовал внутреннее тепло.
– - По дороге заедем в лес и избавимся от оружия. Наших погибших и Полоза полейте спиртом, в случае проверки нетрудно будет представить их пьяными...
– - Эту проклятую хату надо спалить, -- садясь в машину, сказал Чугунов.
– - Там полно наших следов...
– - Так в чем же дело?
– - подзадорил его Голощеков.
– - Бери канистру и дело с концом.
– - Ты это серьезно?
– - Чугунов, ища подтверждения, взглянул на Воробьева.
– - Я согласен, чумное место другой участи не заслуживает. Сеня, далеко у тебя канистра с бензином?
– - В багажнике нашей "девятки", только оставьте что-нибудь про запас.
Борис открыл багажник и, подхватив из него черную пластмассовую канистру, направился с ней в дом. Но вскоре, пятясь, вышел из дверей, поливая из канистры крыльцо и стены дома...Передав канистру Семену, он вжикнул газовой зажигалкой и, не раздумывая, бросил ее в парящее бензиновое озерцо. Пламя потекло по крыльцу, перекинулось через порог и стало ластиться к стенам, мебели, быстро взбираться по лестнице...
Они еще не проехали и пяти километров, как над садами взвился огромный стог огня, не оставляющего сомнений в том, что огненная стихия доведет дело до конца...
Глава шестая
Арефьев пребывал в трауре. Погибших телохранителей Рюмку и Заполошного похоронили на Химкинском кладбище. Буханца положили в частную, полуподпольную, клинику, где после сделанной операции он уже шел на поправку. Там же два дня лежал Чугунов. Ему повезло: пуля, задев по касательной брюшную полость, прошла сквозь карман, в котором лежала запасная обойма от пистолета.
Воробьев лечился, что называется, в амбулаторных условиях.
В дороге, когда они возвращались из Хлебниково, состояние Вахитова стало угрожающим. Пульс почти не прощупывался, и Голощеков велел Борису отвезти его в ближайшую больницу. Однако через пару километров стало ясно, что до больницы он не дотянет: Борис по мобильнику вызвал "скорую помощь" в район метро Таганская... Однако сердце Вахитова перестало биться за полторы минуты до прибытия неотложки...Борис вынес тело из машины и, положив его на скамейку, уехал...
Труп Полоза, который привезли в Опалиху, оставили на ночь в гараже -на дощатом настиле,
Он зашел в гараж и включил свет. Долгое, плоское тело Полоза казалось отчужденно беспомощным. Кто-то из охраны в его сложенные на груди руки вставил сигарету. Арефьев, сочтя это издевательством над мертвым, выдернул сигарету и бросил ее под машину.
Постояв несколько минут над трупом, и, не получив от свидания с ним успокоения, он отвел взгляд от заострившегося, объятого желтизной лица и пошел на выход. Злата ждала его на крыльце. Он обнял ее за плечи и увел в дом. В постели долго ворочался, отчего растревожил бок и ему пришлось встать и принять лекарство.
Прошедший день он считал позорным. Утром состоялся "разбор полетов". Воробьев, с рукой на перевязи, рассказал о том, что произошло в Хлебниково. Выслушав доклад, Арефьев, по очереди оглядев присутствовавших, неопределенно сказал:
– - Смерть не есть зло...Дело в другом.
И он завел речь о деньгах. При этом Арефьев выразительно посмотрел на финансиста Коркина. Тот, не заглядывая в лежащий перед ним лист бумаги, назвал цифру -- 700 тысяч долларов.
– - Это все, что нам удастся наскрести, -- сказал он.
– - Вы же знаете, наш груз задержан на таможне Украины, а это не много, не мало, три тысячи тонн спирта.
– - Я знаю, -- сухо перебил финансиста Арефьев.
– - А кредит, о котором мы с тобой говорили? Я имею в виду "Альфа-банк"...
– - Там слишком высокие ставки...В банке "Столичный", где приемлемые проценты, мы уже взяли кредит, другие наши средства брошены в Тюмень, на разработку новых нефтяных полей...Кроме этого, до первого числа мы должны произвести выплату акционерам общества "Северное сияние"...Это последний срок, после чего к нам могут быть применены солидные штрафные санкции...
– - Не много ли этих санкций?
– - Арефьев взглянул на часы.
– - С минуты на минуту должен звонить Расколов -- что мы ему скажем?
– - Может, пока не стоит ставить его в известность?
– - предположил Голощеков.
– - Не будем наивничать, ему уже наверняка все известно.
– - Но есть другой вариант, -- Воробьев отпил из своего фужера минеральной воды.
– - Бортинженер умер и мы в конце концов можем все списать на него. Я понимаю, это не по правилам, но надо учитывать, что нас кинули именно по его наводке.
Арефьев взглядом остановил Воробьева.
– - Кто кого кинул еще неизвестно, а за доставку валюты целиком отвечаем мы. Но это для нас не только вопрос чести, но и вопрос выживания. Я не хочу пугать вас, но не исключается крупная разборка. Возможно, даже с применением оружия и взрывчатки...Поэтому Воробьеву и Голощекову надо подумать о безопасности нашей фирмы. Как вы думаете заменить вышедших из строя людей?
– - обратился он к Воробьеву.