Бой песочных часов
Шрифт:
– С баней у Саши проблем нет, – обрадовалась Оксана.
– Вот поэтому я уверена, что он справится.
– А зачем же тогда мы снижаем температуру водой? – удивилась Оксана.
– Дело в том, что при температуре сорок два и два в мозгу начинается необратимое изменение нервных клеток.
– И что меняется?
– О, Боже! – возмутилась Анна Даниловна. – Ну не могу же я сейчас прочитать курс лекций по неврологии и нейропсихологии! Если коротко: человек может сойти с ума или впасть в кому. Кстати,
– Странно! – удивилась Оксана. – Но если организм такой разумный, то зачем он поднимает температуру до столь опасного уровня?
– Во-первых, он заботится о жизни целого, принося в жертву пораженные клетки и их соседей. Точно так же как во времена чумы сжигали всю семью вместе с домом, если там заболевал человек.
– Кошмар! А во-вторых?
– Во-вторых, разумный и сильный организм не доводит до опасной температуры, вовремя включая режим обильного потоотделения. Охлаждая, мы просто помогаем ему, экономим энергию, которая нужна для более важного дела.
Оксана снова измерила Александру температуру.
– А что тогда делают «необычные» жаропонижающие?
– В смысле?
– Ну вы сказали, что у Галины нет лекарств, способных безопасно снизить жар... у нее «обычные».
– А, ясно! – улыбнулась Анна Даниловна. – У нас в клинике его подключат к системе, которая постоянно будет контролировать температуру, сердцебиение, давление, уровень сахара в крови. И как только какой-то из параметров будет приближаться к опасному значению, через иглу автоматически будет вводиться доза лекарства, либо жаропонижающее, либо стимулирующее. А сейчас эти функции выполняем мы с тобой сами.
– Сами надежнее!
– Не скажи! Мы можем уснуть, отвлечься... А машина нет.
– Зато у машины может случиться отключение электричества.
– Включатся резервные аккумуляторы. К тому же как ты собираешься его кормить?
– С ложечки.
– Процесс пищеварения требует больших энергозатрат, а организму сейчас лучше направить всю силу на борьбу с вирусом. Машина в нужное время введет ему в вену необходимый комплекс глюкозы, витаминов, белков, уже готовых к употреблению.
– И все-таки, – не унималась Оксана. – Вот вдруг такая ситуация, и нет «системы»? Что делать?
– Да куда ж она денется? Дождемся утра, перенесем его в машину и быстренько доставим в город.
– Я чисто гипотетически спрашиваю.
– Если чисто гипотетически, то следить за температурой, поить кислыми морсами – клюква, брусника, облепиха, молоком, лучше козьим – оно легче усваивается, и водой с медом. Молиться и надеяться на лучшее.
– А зачем вы Галину за смолой отправили?
– Сейчас сделаем одно народное средство. Хуже не будет, но вдруг да поможет. Зря,
– Как-то вы, по-моему, не очень во все это верите, – усмехнулась Оксана.
– Просто с уровнем современной медицинской техники и химии народная медицина конкурировать не может. Но знать ее надо. Мало ли что. Вот сейчас пригодится, пока не доставим Александра в больницу.
В комнату вбежала Галина, неся в алюминиевой кружке комочки смолы.
– Вот! – показала она их Анне Даниловне. – Хватит?
– Хватит, – кивнула та. – Это какая?
– В основном лиственница. На кедре почти не было, он молодой еще. А в лиственницу мы в детстве ножички кидали. Она вся в смоле.
– Отлично! Это надо добавить в горячее масло и подождать, пока растворится. Пойдем вместе приготовим.
Когда они ушли, Оксана снова измерила температуру и радостно отметила, что она стабилизировалась. Дрожь и ужасные судороги прекратились, на лице застыло озабоченное выражение. Оксана провела рукой по лбу Александра, пытаясь разгладить суровую морщинку между бровями. От этого прикосновения он вздрогнул, застонал и вдруг начал что-то бормотать. Оксана прислушалась, но слов было не разобрать. Казалось, он говорит на каком-то чужом языке.
Бред
Внучка подкинула в очаг веток и шишек. Жар раскаленного камня обжигал лицо, но спина мерзла. Не спасала даже мохнатая шкура, в которую было заботливо укутано тело. Кряхтя и постанывая, он перевернулся.
– Проснулся? – заметила девушка. – Пить хочешь?
Старик напряг истощенные мышцы и сел. Внучка заботливо подкатила ему под спину пенек для опоры и подала чашку с водой. Он сделал несколько глотков.
– Дедушка, к тебе там пришли.
– Кто? – прохрипел старик.
Выглянув на улицу, она жестом пригласила гостей. Вошли трое его сыновей и сели на шкуры, которыми был застелен пол.
В комнате возникла угнетающая атмосфера. Чувствовалось напряжение между братьями, хоть они и старались скрывать это в присутствии умирающего отца.
– Ох, ну и жара у тебя! – сказал старший, раздеваясь.
– А мне все холодно, – пожаловался старик.
– Что ж ты, отец, расхворался? – расстроенно спросил средний. – Не время тебе еще. Даже не попрощался с семьей.
– Хотел прошлой осенью, да так и не собрался. Не знаю, доживу ль до следующей.
– Не дело это! – сказал младший. – Живу передать все равно надо. Все собрались. Давай уж без праздников, по-простому. Придумывай загадку.
– Хорошо, – кивнул старик. – А праздник устроим осенью, если выживу.
Над очагом повисла неловкая тишина.
– Осенью многих из нас здесь уже не будет, – нарушил молчание старший сын.
– Что значит «не будет»? – удивился и испугался отец.