Бой в 'Ущелье Коултера'

Бирс Амброз

Во время ужина в столовую вошел ординарец и попросил разрешения поговорить с полковником.

– В чем дело, Барбур?
– добродушно спросил полковник, не расслышав.

– Полковник, в погребе что-то неладно. Не знаю, в чем дело, но там

кто-то есть. Я пошел было туда поискать чего-нибудь...

– Я сейчас спущусь и посмотрю, - сказал один из штаб-офицеров, вставая.

– Я тоже пойду, - сказал полковник.
– Пусть другие остаются. Веди нас.

Они взяли со стола подсвечник и спустились по лестнице в подвал; ведший их ординарец дрожал от страха. Свеча давала очень слабый свет, но, как только они вошли, она осветила человеческую фигуру. Человек сидел на камне, прислонившись к потемневшей каменной стене, около которой они стояли; колени его были подняты, а голова наклонена вперед. Лица, повернутого к ним в профиль, не было видно, поскольку человек так сильно наклонился вперед, что его длинные волосы закрывали ему лицо; и - странная вещь - борода, иссиня-черного цвета, падала огромной спутанной массой и лежала на полу у его ног. Офицеры невольно остановились; полковник, взяв свечу из дрожащих рук ординарца, подошел к человеку и внимательно всмотрелся в него. Длинная черная борода оказалась волосами мертвой женщины. Женщина сжимала в руках мертвого ребенка. Оба лежали в объятиях мужчины, который прижимал их к груди и губам. Кровь была на волосах женщины; кровь

была на волосах мужчины. Неподалеку лежала оторванная детская нога. В выбитом земляном полу подвала было углубление - свежевырытая яма, в которой лежал осколок снаряда с зазубренными с одной стороны краями.

Полковник поднял свечу как можно выше. Пол в комнате над подвалом был пробит, и расщепленные доски свесились вниз.

– Этот каземат - ненадежное прикрытие от бомб, - серьезно сказал полковник.

Ему даже не пришло в голову, что его оценка события грешит легкомыслием.

Некоторое время они молча стояли возле этой трагической группы: штаб-офицер думал о своем прерванном ужине, ординарец ломал голову, что могло бы заключаться в бочках, стоявших на другом конце погреба. Вдруг человек, которого они считали мертвым, поднял голову и спокойно взглянул им в лицо. Лицо его было черно как уголь; щеки его были словно татуированы - от глаз вниз шли неправильные извилистые линии. Губы были серовато-белые, как у актера, загримировавшегося под негра. На лбу была кровь.

Штаб-офицер подался на шаг назад, ординарец отодвинулся еще дальше.

– Что вы здесь делаете, любезный?
– спросил полковник, не двигаясь с места.

– Этот дом принадлежит мне, сэр, - был вежливый ответ.

– Вам? Ах, я вижу. А это?

– Моя жена и ребенок. Я - капитан Коултер.