Боярская стража. Книга II

Поезд прибыл на вокзал Орска незадолго до полуночи. Я бы с удовольствием сейчас оказался далеко отсюда в кровати — причем была у меня такая возможность, мог самолетом вместе с Маргарет полететь. Но выбор свой сделал, возглавив переезд третьего потока и уже сновал сначала по вагону, а после и по перрону туда-сюда, считая по головам юных бояр и боярынь.

Тридцать три курсанта. Доехали все живыми и здоровыми, никто не потерял багаж и не потерялся сам. Отличный результат, но радоваться пока рано — сейчас нам предстоял предпоследний рывок. Собрал командиров отделений, дал указание оставаться на перроне возле багажа и никуда не отлучаться

даже если начнется прорыв темной скверны. После подозвал одного из курсантов — высокого широкого парня, в облике которого в первую очередь привлекало внимание по-детски наивное лицо. Звали это мощное, но глуповатое на вид чудо Федор Иванович Жирар-де-Сукантон.

Боярин Федор представлял нетитулованную ветвь французского рода, в семнадцатом веке эмигрировавшего в Россию по причине принадлежности к протестантской конфессии и религиозных разногласий с духовным центром. Кроме необычной для столь простецкой внешности фамилии, удивлял Федор интеллектуальными способностями. По большей части весьма умело скрываемыми за маской простодушного молодца, очень похожего на богатыря Алешу из детского мультика.

Маргарет и барона Аминова Федор он сумел убедить в своей недалекости, так что счастливо избежал назначения на должность командира отделения, зато все последние суматошные дни почти постоянно находился рядом, выполняя и контролируя выполнение другими моих указаний и распоряжений. Вот и сейчас вместе с Федором, на фоне которого я даже при своем немаленьком росте терялся, мы двинулись сквозь толпу.

Прибывшие на одном поезде с нами курсанты и преподаватели Академии Скобелева, городские чиновники и эвакуируемые жители собрались на перронах, в здании вокзала и вокруг него, хаотично двигаясь в броуновском движении. На привокзальной площади в сизом свете газовых фонарей царил настоящий бедлам, орали извозчики, сигналили машины, в безветрии висел сизый дым выхлопа, аромат свежих пирожков и конского навоза; приходилось смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в лошадиные яблоки, которые снующие вокруг дворники просто не успевали убирать.

Боярин Федор двигался вперед как атомный ледокол по Севморпути, включив режим «иду на вы и меня не колебает», я держался сразу за ним. Теряясь не только на фоне его шкафообразной фигуры, но и на фоне одежды — на спутнике зеленый боярский кафтан курсанта Академии, на мне уже привычная полевая тропическая форма русской армии. Она, с добавлением намотанного на лицо платка, маскировала как не всякая пелена сокрытия сможет. Глаза ведь у меня, в отличие от остальных владеющих силой не горят магическим сиянием, а когда тлеющий живым огнем шрам спрятан, я не отличаюсь от обычного бойца. Почти не отличаюсь — обычные бойцы в русской армии маузеры не носят. Тем более у меня их сразу два, оба в специальном исполнении. Да, приобрел взаимен уничтоженного об Анненберга, как и собирался — правда, это пробило такую дыру в моем бюджете, что теперь и денег нет практически.

Но и маузеры сейчас внимания ко мне не привлекают — они в солдатском вещмешке за плечами, с которым я не расставался. Почему и зачем мне нужна такая маскировка Федор за минувшие дни ни разу не спросил, кстати. После чего я еще раз утвердился в правильности своего выбора его как ответственного помощника. Сейчас им, после короткой рекогносцировки на привокзальной площади был найден прапорщик автомобильной команды, командир грузового взвода. С ним, как боярин, договаривался Федор, убрав с лица маску недалекого детины, включая взамен боярское достоинство. Меньше минуты и прапорщик повел нас на дальнюю стоянку, где был разбужен один из дремлющих в кабинах водителей. Грузовик назывался «Урал», но по виду напоминал советскую полуторку «Газ АА», только кабина

открытая — крыша козырьком, лобовое стекло откидное, а вместо дверей пустые проемы.

Прапорщик уже убежал, вновь окунаясь в гам действия под названием «комплекс организационных мер по эвакуации гражданского населения Южного и Восточного Туркестана». Когда он исчез в толпе, вперед вышел уже я и несколько ассигнаций исчезли, как не было, в мозолистой ладони водителя. Снова настоящая магия, а не эти огненные шары, ледяные стрелы и вот это вот все. Боярин Федор — двигаясь вопреки размерам стремительно и изящно, как мангуст, уже занял место рядом с водителем. Я не впервые эту его способность вижу, но каждый раз искренне поражаюсь, как эта широкая рама может так быстро и изящно двигаться.

Грузовик — кашлянув двигателем и плюнув выхлопом трубы, поехал прочь, я же почти бегом вернулся на вокзал. По пути меня попытался застроить и приставить к делу штаб-офицер кригскомиссариата Скобелева, но объясняться я не стал, включил третью скорость и исчез в толпе. Выбежал на перрон, нашел своих. Резкая команда и три с лишним десятка человек, похватав багаж, двинулись следом за мной. Прошли к дальнему концу перрона, где нас не выхватывали светом фонари, перебрались через железнодорожные пути, двигаясь в сторону от привокзальной площади, дошли до переезда.

Машина с боярином Федором была уже здесь. Сумки, чемоданы, солдатские мешки, свертки и баулы, четыре кошачьи переноски и даже одна клетка с черным вороном быстро оказались в кузове заметно просевшего на рессорах грузовика. Да, техника двадцатого года меня удивляет несопоставимым с привычным уровнем — здесь технологии быстрее развивались, но это все же не тот армейский Урал, который не только всю мою команду, но и полвокзала мог отсюда увезти. Так что багаж поехал, а мы следом, ножками.

Боярина Федора я отправил вместе с водителем, загнав в кузов двоих курсантов ему в помощь. Пыхнув выхлопом и тяжело закряхтев рессорами грузовик укатил, мы двинулись за ним. Пройти предстояло километров пять, поэтому я погнал своих курсантов быстрым шагом — сегодня, по плану, у меня был вкусный ужин и крепкий здоровый сон, и вряд ли что встанет между мною и моими планами.

— Владимир, а куда мы идем?

Догнала меня Мария Царева. Такая же «мещанская дочь», как я «его королевское величество», если в суть событий смотреть. Девушка выглядела свежо и бодро, черные как ночь волосы распущены (красиво), огромные глаза и защитные камни в серьгах и амулетах сияют в темноте глубоким ультрамариновым отсветом. Смотрит с легким прищуром — мы с ней не то чтобы озарены взаимной приязнью, скорее наоборот. И каждое мое указание она обычно сначала демонстративно обдумывает, и только после выполняет. Впрочем, в поезде — пока ехали из Скобелева, вела себя тихо.

В момент её вопроса я услышал, как стих гомон остальных — моего ответа ждали, прислушивались. Никто не знал, куда мы вообще двигаемся, но кроме Марии задавать вопросы без разрешения мне никто не осмеливался. После схватки с истинной тьмой, и после того как в столицу отозвали Варвару и Арину, настроение в общем у меня было ни к черту, так что дисциплину среди курсантов я навел несколько жестче, чем можно было бы.

— Идем мы сейчас вперед. Две версты примерно, ориентируемся на Покровский женский монастырь, он будет справа. После него начинается Ташкентская слобода, нам нужна Седьмая улица, на ней поворачиваем направо. Ориентируемся на храм на горе, он будет от нас слева. По Седьмой улице нам примерно полторы версты по прямой, там упираемся в мечеть. От нее налево пройти совсем немного, до магазина купца второй гильдии Смирнова. Нас там ждут, накормят ужином и организуют место для ночлега.