Боярышня Дуняша 2
Шрифт:
Дуня удивлённо посмотрела на деда. Как ловко у него получилось с этим «мы»! Никак, князь приблизил его к себе? В верности отца Иван Васильевич давно не сомневался, а вот дед всегда был человеком Кошкина.
— А зачем я князю? — неуверенно спросила она.
— Хочет поближе познакомиться, — навел туману дед, — узнать, как ты умудрилась придумать перья для письма ковать.
— Деда, да разве я могу знать, как чего-либо придумываю?
— Да уж, раньше я думал, что твои шатающиеся зубы были предвестниками идей, а
— Шутишь?
— Да куда уж мне! Все за тобой присматривают, а проворонили, как ты пошла золото мыть! Это ж надо такое придумать?
Дуня отряхнула ноги от высохшего песка и взяв деревянное корытце, важно известила дедушку, что идёт домой.
— Ну идём, — согласился Еремей и поднявшись с камня, потихоньку пошёл следом. По дороге они встретили груженую шкурами телегу.
— Кто таков? — грозно спросил боярин у чернявого возницы.
Тот шустро соскочил и поклонившись, начал говорить и показывать:
— Вот, лосиные шкуры везу. Говорят, что иноземцы в городе деньгами за них платят.
— В Москве?
— Ага.
— Не слышал. Разве что в Новгороде, но больно далече. К тому же там всю торговлю свои люди держат и тебе хорошую цену не дадут.
Дуня с любопытством потрогала лосиные шкуры. Они оказались плотными и гладкими. Такие, наверное, сгодились бы на подошвы. Если же вдвойне проложить, то никакие камешки не почувствуешь. Она не заметила, как принялась теребить хвостик косы, яростно наматывая себе на палец и тут же распушая замученный кончик.
Дед замолчал и уставился на внучку. Вместе с ним умолк возница и непонимающе переводил взгляд с боярина на девочку.
— Ну, так я поеду? — робко спросил он и Еремей уже даже кивнул ему, отпуская, как:
— Деда! А что, если нам сшить из этих шкур защитные жилеты и продать их… — тут Дуня нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто в Европе сейчас воюет, но у неё получалось, что там постоянно кто-то с кем-то воевал.
Зато она помнила, что там не хватало на всех воинов рыцарских доспехов, да и вскоре они начнут отходить, а вот кожаные жилеты войдут в моду. Сообразить бы ещё, в каком веке это случится? Но мысль уже разогналась, и Дуня решительно заявила:
— Продать иноземцам, вместо кольчуги.
— Они не кольчуги носят, а… — Еремей пощупал лосиную шкуру, потом посильнее помял. — Сколько хочешь за эту дрянь? — спросил он у чернявого.
Дуня расплылась в улыбке: дед начал торговаться! Шкуры были отлично выделаны и их можно было пустить не только на защитные доспехи, но и для обивки стульев, диванов, а ещё на галоши для валенок. Дуне уже не терпелось бежать и рисовать подходящую мебель, но тут дед велел торговцу разворачиваться и ехать к нему во двор.
Шкуры были куплены быстро, а продавец поспешил убраться, и теперь дед испытующе смотрел на Дуню. Она ответила ему улыбкой и тихо, только для него произнесла:
— Быстро окупим!
—
Вечером Дуняша дождалась, когда дед освободится от дел, отдаст последние указания перед отъездом и усядется на скамейку возле берёзки.
— Уезжаешь?
— На рассвете, — подтвердил дед.
— А я?
— За тобой Гришку пришлю.
— Я могла бы с тобой.
— Мне быстро надо будет ехать, а ты не выдержишь, и к тому же Милославе надо успеть перешить Машины одежки на тебя. К князю в простецком невместно. Всё же ты по приглашению, а не просто так мимо проходила.
— Ох уж это невместно, — проворчала Дуня. — Деда, посмотри. Я тут кое-что наскоро накидала. Вот это скамейка со спинкой и мягким сидением, а это отдельное креслице.
— Ну-ка, ну-ка, интересно, — Еремей внимательно посмотрел. — Видел я такие…
— Не такие! — возмутилась она.
— Но похожие.
— У меня удобнее, — настаивала Дуня.
— Может и так, — не стал спорить Еремей и перевернул листок. На обратной стороне были изображены разные варианты жилетов из лосиной кожи. Короткие и удлинённые, с рукавами и без, а ещё штаны с кожаными вставками.
— Толстовато для штанов, — потыкал он пальцем на прорисованные вставки. — Из другой кожи надо.
— А другая не защитит от стрел и ударов.
— Так и эта, ежели рубанут…
— А если вскользь?
— Ну, ежели вскользь… А это чего?
— Где?
Еремей показал на нарисованные ремешки.
— По размеру подгонять.
— Думаешь, сумеют наши бабы такое сшить?
— Мама со своими мастерицами всё как надо разрежет, девчонки по меткам сделают дырочки, а бабам останется только всё соединить. Думаю, что самое сложное будет продать.
Еремей задумался, повертел лист с набросками.
— А скамейки твои?
— Одну сделаем, чтобы показать товар лицом, но потом лучше кое-что заказывать у мастеров, а самим соединять детали, покрывать кожей… там надо по-особенному.
— И всё-то у тебя не как у людей!
— У людей всё жёстко, а у меня попа болит без подушек сидеть.
— Жёстко ей! — проворчал Еремей, но не удержался, подхватил внучку, посадил к себе на колени и приобнял. — Ты с князем-то будь осторожней, языком не трепи.
— Да когда я… — Дуня осеклась и уже тише добавила, что всё понимает.
— Князь тебя ждёт, поэтому как приедешь в город, переоденься и подходи ко мне в приказ.
— Хорошо.
Еремей поцеловал внучку в макушку и отправил в дом, чтобы комары не заедали, а сам остался посидеть, подумать, как дальше жить. Если у Милославы получится пошить защитные жилеты, то лучше бы их отвезти в Новгород и там пристроить на продажу. Здесь из иноземцев одни строители, да лекари, а там всякого сброда навалом. У Вячеслава должны там быть знакомцы.