Боярышня Дуняша 2

Меллер Юлия Викторовна

— Так к Марии Борисовне надо заглянуть, узнать, как там мой проект, потом княжича проведать, а напоследок к лекарке заскочить.

— Ишь, деловая какая. А ждут ли тебя?

— Да как же меня не ждать? — рассмеялась Дуня и непонятно было, шутит она или серьёзно.

Еремей укоризненно покачал головой:

— Ох, егоза, взлетела ты, как бы падать не пришлось.

— Деда, я всё понимаю, — она перестала смеяться и проникновенно заглянула в его глаза, — только все свои страхи прячу вот здесь, — она постучала себя

по лбу, — а людям кажу, что на сердце. Мне нравится, когда в ответ на мою улыбку они улыбаются и их глаза теплеют. И ты можешь мне не верить, но я чувствую, как очерствевшие души рядом со мной приотпускает, а мне радостно от этого.

— Глупая ты ещё, — нахмурился Еремей, но рука его потянулась к голове внучке, чтобы погладить. — Из-за очерствевших душ, как ты их называешь, можешь погибнуть.

— Да кто ж на нашу Дуняшу осмелится руку поднять? — замахала руками ключница.

— Ещё одна глупая баба на мою голову! — осерчал Еремей и встал на подставку, чтобы залезть на лошадь.

— Деда, а я? Как же я? Сади меня рядом, а я зонтик над нами подержу.

— Какой зонтик?

— Покажу, когда рядом посадишь, — поставила ультиматум Дуня.

— Вот репей! Иди садись в возок. Боярич Семён его вновь нам одолжил.

— Бегу!

— Васька, — обратился Еремей к ключнице, — что за зонтик у Дуньки? Почему я не знаю?

— Так батюшка, ты поздно вчера…

— Цыц, про зонтик говори.

Уже скрывшаяся в доме Дуня вернулась и открыла зонт. Лошадь, на которой уже сидел Еремей, всхрапнула и попыталась отшатнуться, но дедов холоп удержал её.

— Ох ты ж, наказание на мою голову! — проворчал дьяк.

— Деда, надо держать эту штуку над головой.

— А скотину кто держать будет?

— Так одной рукой…

— Ладно, не тараторь… дай сюда.

Лошадь проводила зонт нервным взглядом, но когда Еремей приподнял его над собой, то перестала замечать.

— Хм, чудно… не опозорюсь ли с этой штуковиной? — Еремей осторожно закрыл и открыл зонт. — Нет, лучше чуть вымокну, — и он сунул диковинку в руки ключницы.

Дуня осуждающе посмотрела на деда и по-бабьи вздохнула, переглядываясь с ключницей. Но тут же налёт недовольства слетел с её лица, и она уже кричала стоявшему под навесом бояричу Волку:

— Семён, ты со мной?

Тот отвечать не стал, а быстро вскочил в седло.

— Деда, может, ты в возке поедешь? Чего мокнуть-то?

Еремей был бы рад, но под чуть насмешливым взглядом сына Григория Волчары приосанился и отмахнулся. Дуня замахала руками своему Гришеньке, тот ловко подхватил её, посадил в возок и, скалясь во весь рот, оседлал своего мерина.

Ехали медленно. Местами с трудом выбирались из грязи, но чем ближе было к Кремлю, тем чаще попадались добросовестные хозяева, замостившие свой участок улицы плашками, а лужи там сгонялись к сливным канавкам.

— Боярин, ты глянь! — услышала Дуня дедова боевого

холопа, повсюду его сопровождавшего.

Она тут же сунула нос в открытое окошечко, чтобы посмотреть, что удивило бывалого воина. В узкую полоску она ничего не увидела и поэтому осторожно приоткрыла дверцу и высунулась наружу, при этом невольно клацнув зубами из-за того, что возок наехал колесом на камень. Её глазам предстал ехавший впереди ближний человек старшего Кошкина, и он держал в руке зонт!!!

Дуня чуть не вывалилась, но её вовремя втолкнул внутрь Гришка и укоряя взглядом, захлопнул дверцу.

А Еремей, непроизвольно выпучив глаза, смотрел, как ближний Кошкина наслаждается вниманием и не особо торопится в Кремль. Изредка он отвечал, что такие укрыватели от дождя теперь делают в мастерской, принадлежащей сыну Кошкина Кошкину-Ноге. Но заказы ограничены, так как спрос превышает предложения.

Последнее услышала и Дуня, когда её возок обгонял говорящую рекламу. Неожиданно обзор кто-то загородил, она подняла глаза и увидела мокрого деда.

— Дунька! — рявкнул он и она скрылась внутри, задвигая деревяшку.

Ну, а что? Кто мог подумать, что зонтик может стать выгодным товаром? Дед-то забраковал его! Может, и другие тоже… забракуют и изобретателя на смех поднимут<strong>…</strong>

И как дед себе представляет производство? Вот есть у неё идея с рессорами, но куда с ней пойти? И рессору хотя бы не каждый мастер сможет повторить, а зонтик любой умелец сделает!

И всё же Дуня расстроилась. Чтобы не выдавать идеи, надо постоянно молчать, а если не молчать, то анализировать и думать, что говоришь…

— П-ф-фу — она шумно выдохнула. Если бы существовало авторское право, то как бы это облегчило её жизнь. Она не в состоянии вспомнить и изложить что-то сложное, не в состоянии устроить производство чего-то сложного, а простое любому легко понять и перенять для своей пользы. Вот и получается, что у неё ничего не получается.

— Дунька, это же ты придумала? — тихо спросил за дверцей дед.

— Не то, чтобы я, потому что в далёкой Сине такими штуками защищаются от палящих солнечных лучей, но сказала я…

— Дурище ты у меня.

— Какая уж есть, — печально согласилась она.

— Ну ничего, я высмею этого бахаря…

— Не надо, это же ближний Кошкина. Нам не нужна ссора с ними.

Еремей запыхтел, а потом Дуня услышала, как он понукает свою Ласточку шевелить копытами.

Чтобы не сидеть в темноте, она вновь отодвинула плашку и постаралась сориентироваться, как долго ещё трястись в этой коробчонке. Её взгляд пересекся с изучающим взглядом Семёна. Он явно всё слышал, да и вчера он всё видел своими глазами, так что ему не нужны объяснения. Дуня не могла понять его задумчивости и словно бы какого-то ожидания, но на всякий случай беззаботно улыбнулась и небрежно бросила: