Боярышня Дуняша 2
Шрифт:
— Здравствуй, девица!
— Ой!
— Я боярышня Евдокия.
Девушка поклонилась.
— Приехала к бабушке Соломонии в гости. А кто тут живет?
— Так хозяин мой из житьих людей…
Дуня слушала и поддакивала. Имена она не запомнила. Про житьих людей знала, что они ниже бояр, но зачастую богаче, и объединившись, имеют больше веса в делах.
— …Алексейка убежал катать на санках девок, — докладывала разговорившаяся девушка Дуне.
— А где это? — резко подключилась она, почуяв, что можно весело провести время и обрести новых знакомых.
—
— Какая же ты умница, Параскева, — похвалила девицу Дуня и угостила её кусочком пирога. Уж очень вкусные они были у бабушки Соломонии, но местечка в животе уже не осталось.
Соскочив с колоды, Дуня свысока посмотрела на Волка.
— Ну и чего замер, когда нас ждут крутые горы и ветер в ушах!
— Надо коня седлать…
— А мы по-простому…
— Негоже…
— А ты слышал слово «инкогнито»?
— Дуняшка, я с тобой! — заорал появившийся Ванюшка и подбежал к ней. За ним нёсся целый выводок малышей его возраста.
— О, нет, — застонала она.
— О, да! Или я заплачу, — строго предупредил её брат и сжав кулачки, приготовился верещать.
— Мелкий шантажист! — зашипела на него Дуня.
— Неправда, я манипулятор! Ты сама говорила, что хороший хозяин обязан быть ловким манипулятором.
— Да ты что?! — она всплеснула руками и бросила взгляд на боярича Волка. Тот пока ещё соображал, что за зверь такой манипулятор и шантажист и если она успеет навести тень на плетень, то ничего не сообразит. Ронять авторитет перед Семёном не хотелось, а Ванька, засранец такой, оказался памятливым и сходу выдаёт все те словечки, что ещё полгода назад даже выговорить не мог.
— Суровые воины не плачут! — сделала она попытку отбиться от брата. — Поэтому не тужься, а то важные люди подумают, что ты портки сейчас испортишь.
— Ты говорила, что незазорно воинам плакать, — нашёлся он с ответом, подбодренный восхищенными взглядами остальной мелюзги.
— И в кого ты такой умный? — возмутилась Дуня.
— В тебя! — тут же выдал Ванюшка. — Я раньше думал, что в отца, но решил, что в тебя.
Дуня растерянно хлопнула глазами и развела руки:
— Иди ко мне, мой хитроумный брат! Умеешь же ты отыскать уголок в моём сердце.
Ванюшка подбежал и чмокнул Дуню в щёку, но на всякий случай сообщил:
— Только я не змей подколодный, а котик с мягкими лапками.
— Э-э-э, не поняла?..
— Ну ты любишь говорить, что змеи пригреваются на сердце и что они подколодные. А ещё ты говорила, что котиков невозможно не любить, и для них всегда отыщется уголок в сердце. Так вот, я котик, а не змея.
Дуня отстранила брата, и присев на корточки, посмотрела на него:
— Экий ты рассудительный стал. У тебя не голова, а дом советов! И как я не заметила, что ты впитываешь всё, как губка?
Она бросила взгляд на ожидавшую конца разговора компанию Ванюши и с улыбкой спросила:
— Кто у вас главный?
Пяток рук указали на брата.
— Ага. А вы сами все Посниковы?
Малышня утвердительно загалдела.
— Ну ладно, куда от вас деться, — вздохнула
Она вбежала в дом и громко топая, чтобы сбить снег, начала спрашивать, где бабушка Соломония. А дальше всё было просто. Все забегали, засобирались на речку и вскоре со двора высыпала целая толпа мамок, дядек, детей — и Дуня с Семёном!
Боярич Волк попытался отстать при повороте за угол, но Ванюшка бдел и не допустил побега.
Катались с ветерком и даже мамок посадили на саночки. Дуня устала, но счастливые мордашки малышей наполняли её энергией. Уж как они все под её руководством только не катались! И в ряд стартовали, и гусеничкой, и на трамплинах подпрыгивали и кубарем катились.
Ребят на речке было полно, но старшие чинились перед младшими, а маленькие не умели сами развлекаться. Дуняша увлекла не только свою мелюзгу, но и чужих задействовала. Их компания росла и заливистый смех самых маленьких привлекал многих. Люди останавливались, с улыбкой смотрели, как малыши собираются в стайку, потом с веселым визгом разбегаются, хохочут и вновь собираются.
Дуня учила ребятню детским считалочкам и играм, хвалила за ловкость или сообразительность, показывала, как действовать командой. Ей не было скучно с ними или неинтересно. Малыши даже в этом возрасте сильно отличались друг от друга, и сразу было видно, кто мог верховодить, кто был надежным ведомым, а кто созерцателем. Она всем нашла роли по душе, всех задействовала и купалась в атмосфере чистого, ничем незамутненного счастья.
Но настал момент, когда пора было идти домой, и присоединившиеся на речке чужие малыши расплакались, не желая расставаться.
Дунина мелюзга выглядела счастливой и утомлённой. У них не осталось сил на возращение. Мамки заквохтали, что надо бы посылать за санями, а Дуня приметила группу старших ребят с санками.
— Эй, воины! — задорно крикнула она мальчишкам. — Не подвезете ли вымотанных бойцов, сражавшихся на горных склонах со снежными буранами и злым ветром?
Ребята хотели было отнекаться, но тут та самая малышка, что накануне встречала Дуню с ковшом в ручках, воскликнула:
— Это же Алексейка, наш сосед.
Дуня подмигнула малышке и царственным жестом предложила смущенному Алексейке посадить свою временную соседку-боярышню на свои сани. Его приятели вынуждены были последовать примеру и разобрали малышей.
Довольны были не только мелкие Посниковы, но и их мамки. До дому добрались быстро, а там уже отец возбужденно рассказывал, во сколько предварительно оценили привезённые им жилеты из лосиных шкур, тегиляй, валяные украшения и подвижные деревянные игрушки.
Боярыня Соломония и её зятья подсказывали, что с иноземных купцов можно выжать лучшую цену, а то и обменять на нужный в Москве товар, но Вячеслав уже был поражен тем, насколько выгодна оказалась эта поездка. При отъезде из Москвы отец написал ему на листочке цены, которые оправдали бы затраты и хоть немного вложенный труд, но когда Вячеслав услышал первые предложения, то втихую разорвал эту подсказку, чтобы никто случайно не увидел её.