Бойцовский клуб (Рассказы 2003-2007)
Шрифт:
Гарик умел торговать и торговаться.
Я сам присутствовал при том, как Гарик в результате каких-то запутанных обменов, оплат и кредитов поменял свое кольцо Силы на кольцо Ужаса и еще получил расписку от артефактника в том, что тот бесплатно вмешается за Гарика в два любых поединка.
Однажды Гарик притащил в часть здоровенную сумку, в которой что-то бряцало, и попросил нас это «сховать на пару дней».
Любопытство было настолько сильным, что мы едва дождались, пока Гарик покинет часть, чтобы открыть сумку.
В ней, завернутые в промасленные тряпки, лежали несколько «калашниковых» и один «десерт игл».
Так мы узнали, что Гарик
Я не знаю, сколько всего у Гарика должников в БК, но мне доподлинно известно, что среди них есть несколько паладинов, есть главы кланов, есть артефактники и даже два дилера.
Не удивлюсь, если узнаю, что Гарику задолжал Верховный… вполне возможно, что и сам Мусорщик имел с ним какие-то дела и до конца не расчитался с ним. Во всяком случае, совсем недавно Малик сообщил мне, что скоро у нашего торговца в инфе появится значок о том, что он торговец высшего класса и ему в торговле разрешено проводить операции с любыми видами валют. Думаю, что такой вопрос вряд ли решал Верховный.
Глава 6.
Менты.
Вы их называли «шпаной», Они вас называли «менты».***
А пожелай ты им ни пуха, ни пера!.. …И если завтра будет хуже, чем вчера, Прорвемся, опера!— Где мент должен носить нож? — спросил меня Вова Лысый.
Я не сразу понял вопроса и пожал плечами.
— В спине. — ответил Вова и заржал.
Я посмотрел на его довольную морду и мне стало противно. Еще несколько дней назад в Торговом Вову кинул какой-то молодой, но очень шустрый делец. Благодаря паладинам, к которым сразу же кинулся Лысый, деньги вернули. А сейчас Лысый, дождавшись окончания молчанки, которую получил за оскорбления какого-то типа, решил в приватной беседе со мной облить паладинов грязью. Он не знает, кто когда-то и я надевал на себя паладинскую броню.
Мудила. Кирпич про таких, как Лысый, говорит: он по всем признакам собака. По всем, кроме верности.
Менты, копы, легавые, палы, фараоны, ищейки, крестопузые…
В любом мире есть эти люди. В любом мире отношение к ним не однозначное.
Вообще-то они должны олицетворять порядок, закон и справедливость. Но в глазах большинства людей эти люди олицетворяют коррупцию, ложь, неправомерные действия, гордыню. Спроси мнение людей о них и девять из десяти ответят тебе, что палы ставят себя выше закона. Выше того закона, который они же и придумали. Но ты никогда не поймёшь, что такое быть ментом, пока не побудешь в его шкуре. Я побывал.
Жалею ли я, что был ментом? Нет. Не жалею. Наш мир надо видеть со всех сторон. Только тогда ты сможешь с уверенностью сказать, что ты знаешь этот мир. До этого ты слепой щенок, придумывающий себе образы и штампы.
Что самое интересное в профессии копа, спросите вы? Я отвечу. Отношение.
Отношение людей к тебе. Точнее
Ещё свосем недавно ты был «эй, чувак». А теперь ты власть. Власть, в которую никто не верит. Которую ругают и презирают. Но бояться. Бояться, все. Даже те, кто кричит, что это не так. Получив погоны и табельное, ты другой человек. И ты важно пишешь у себя в инфе «не отвечу на приветствия «эй, чувак» и «братуха».
Здесь все называют друг друга братьями и сёстрами. Для некоторых это действительно так. Для других это маска. В семье не без урода. Подковёрная борьба есть всегда в таких структурах. Глупо это отрицать. Но мы это отрицаем и будем всегда отрицать. Здесь полно отделов. Кто-то, как например ОРК, вкалывают как проклятые. А кто-то…
Я знал того, кто блокировал Кабана. Малик сказал мне, сколько еврокредитов заплатил ему дилер. Я здоровался с ним, жал его руку, смотрел в его честные открытые глаза и внутри меня всё переворачивалось от понимания того, что я ничего не смогу сделать. Я даже нахуй послать его не мог — потому что всё, что я знал, я знал со слов Малика. А Малик никогда не даст доказательства, если это не будет нужно ему лично. Малик дает только информацию и только тем, кому считает нужным.
К счастью, таких немного. Есть и другие — те, с которыми я делил последнюю краюху хлеба и выкуривал напополам последнюю сигарету. Те, которые по шестнадцать часов в сутки оставаются на ногах, которым наплевать на то, из какой части зарвавшийся кидала и сколько им предлагают за визу в Эмеральд. Те, для кого честь дороже кредитов и артефактов. Спасибо вам, парни и девчонки. Спасибо.
Я не хочу называть имена. К чему это? Вы сами всё увидите, если в какой-то момент решите принять участие в этой войне. Это только кажется, что подлость можно скрыть. Здесь всё, как на ладони.
Я помню когда меня отослали на стажировку в ОРК. Часто можно слышать вопли на форуме про то, как кому то долго не могут, поставить проверку. А вы знаете, как она осуществляется? Сомневаюсь. Я расскажу вкратце. Представьте себе кабинет в котором сидит три четыре человека и около ста дел на их столах. И ещё двести стоят в очереди на форуме. Эти люди в кабинете не знают, что такое бои. Они не знают что такое выпивка или косячок. Но, на мой взгляд, это самые самоотверженные люди в Ордене. Они делают работу. Иногда в результате этой работы гибнут люди. Гибнут по-настоящему. Знаете ли вы что значит отправить дело человека в расстрельный отдел? Что значит возможность ошибиться? Нет. Я тоже не знал. Раньше. И знаете, что самое интересное? Им не платят за эту работу. Ни гроша. Но они делают эту работу для других. А эти другие их ненавидят. История стара как мир. Как тысячи миров.
Я не буду рассказывать тебе о тех, кто подписывает расстрельные списки. О тех, кто эти расстрелы выполняет. Я расскажу о другом.
Отношение. Когда ты получаешь погоны, ты становишься другим. Что бы ты не сделал, ты всегда можешь быть обвинён. Ещё бы. Вчера тебя позвали на пьянку и ты решил расслабиться, а утром все будут тыкать в тебя и рассказывать, как представитель закона ужрался на вечеринке словно свинья. Зато в следующий раз, когда ты откажешь им, тебя обвинят в гордыне. Тебе плюнут в спину и заявят, что ещё никогда не видели такого высокомерного скота как ты. И фраза о том, что власть меняет человека, станет для тебя родной. Но не власть меняет человека. Человека меняет отношение других к этой власти. Тех, кто никогда не пытался понять, что это такое.