Бойцы с окраины Галактики

Злотников Роман Валерьевич

Берс выпустил воздух сквозь сжатые зубы и криво усмехнулся.

— Ладно, что произошло, то произошло. — Он усмехнулся. — С другой стороны, если бы Земля стала похожей на ЭТО, — он кивнул подбородком в сторону видневшихся вдалеке огней коммерческого космопорта, — меня бы стошнило от такой Земли.

Млокен-Стив задумчиво покачал головой:

— Знаешь, перед самым отлетом я начитался Гамильтона. Звездные короли… Лорды… Великие враги… Верные друзья… Любовь, коварство… И когда я узнал, что меня выбрали для обучения в ИМПЕРИИ!.. Я ждал чего-то, чего-то, — он махнул в воздухе своей лопатообразной дланью, — этакого, а не, — и он громко хлопнул рукой по тощему матрасу,

подняв тучу пыли, — клопов, пьяных офицеров, едва залатанных учебных кораблей! — Он сделал паузу и, криво усмехнувшись, добавил: — И надо всем этим высокомерная кучка лордов, замкнувшаяся в своих традициях, как улитка в раковине.

Они помолчали, потом Берс спросил:

— А этот Гамильтон, он из куклосов [3] или «дикий»?

Млокен-Стив несколько мгновений недоуменно смотрел на него, потом расхохотался:

— Он из Прежних!

Тут расхохотался и Энтони. Берс слегка покраснел некоторое время смотрел на них, поджав губы, а когда все замолчали, заговорил, несколько растягивая слова:

— Прежние, конечно, были умными людьми, но, когда однажды надо было применить весь свой ум, силу и стойкость, они показали себя дерьмом.

3

Куклосы — поселения, созданные канскебронами для Обращения землян. Весь внутренний распорядок жизни в куклосах был разработан канскебронами и строго ими контролировался.

И с этим вряд ли кто мог поспорить.

2

— Урод! Урод!! УРОД!!!

Высокий старшекурсник с красным как вареный рак лицом нависал над Ставом и, надсаживаясь, орал ему в ухо.

— Лэр, есть, лэр.

— Ты самый тупой и отвратительный урод, которого я когда-либо видел! И на конкурсе уродов ты занял бы второе место. — Он сделал паузу, ожидая вопроса, но Млокен-Стив только тупо проорал:

— Лэр, да, лэр.

Старшекурсник перевел дух и снова заорал:

— Знаешь, почему второе, урод?

— Лэр, нет, лэр.

— ПОТОМУ ЧТО ТЫ УРОД!!!!

— Лэр, да, лэр.

— Тьфу.

Старшекурсник устал. Эти варвары с какой-то Богом забытой планетки со смешным названием Земля оказались слишком выносливы. Он считался рекордсменом по «сбиванию с катушек» всяких дерьмовых тупиц и, как правило, приступал к делу после того, как приятели опускали руки. Так произошло и на этот раз. За прошедшую неделю довести этих троих пытались лучшие глотки школы, но… все они были вынуждены с позором отступить. Поэтому пришла очередь «короля». И вот такой позор! Он терзал их уже почти три часа.

Первокурсники к этому времени обычно падали в обморок, особо борзые второкурсники, рыдая, закатывали истерики, а этим хоть бы хны. Впрочем, не этим, а этому. Последние полчаса он наседал только на него одного.

Чернокожий, который, вот умора, был тоже с этой планетки, оказался сектантом и уже затрахал своими поминаниями святых. От другого он отступился сам. Этот худой в общем-то и не сопротивлялся, только побагровел и зыркнул глазами убийцы, и у старшекурсника как-то пропало желание искушать судьбу. А третий, со смешным именем Млоаукен-Стиуив, или как там это звучит на их варварском языке, оказался вполне привычным фруктом. Только вот падать с ног никак не хотел. Старшекурсник вытер пот, представил, что скажут друзья и соседи по кубрику, узнав, что он не смог «сбить с катушек» ни одного из этих придурков, и

снова, надсаживаясь, заорал:

— Упор лежа, всем, живо! Сорок раз.

Те в который уже раз рухнули на скрипящий деревянный пол и начали резво сгибать и разгибать руки. Старшекурсник окинул их завистливым взглядом. По его подсчетам, которые, правда, были несколько завышены, он сам отрубился бы уже минут двадцать назад, а этим придуркам хоть бы что. Ну ничего, он им еще покажет… Но в это мгновение дверь кубрика распахнулась, и на пороге появился коммандер-капитан Сампей, как всегда сопровождаемый стойким запахом перегара. Изрядная, следует признать, скотина. Эти варвары, уму непостижимо, среагировали первыми. Их будто подбросило с пола, и спустя долю секунды они уже стояли по стойке «смирно» и ели глазами коммандер-капитана. Старшекурсник оторопело вытаращился на них и пошевелился только тогда, когда старина Сампей взревел своим диким голосом:

— Может, вы соизволите оторвать жопу от стула, курсант?

— Лэр, да, лэр.

Старшекурсник суматошно вскочил и с замиранием сердца осознал, что влип. Дрюча курсантов, коммандер-капитан испытывал почти оргазмическое наслаждение, а поскольку успехи в постели имели в его случае почти непреодолимое препятствие в виде бутылки (после первого же доброго глотка физических возможностей организма у старины Сампея оставалось только на то, чтобы поднять стакан, и ничего более), данный вид удовольствия он получал только с помощью родимого переменного состава школы. Если бы старшекурсник среагировал быстрее, то коммандер-капитан, вне всякого сомнения, сосредоточил бы свое основное внимание на этих уродах, а теперь… О темная бездна! От открывшихся перспектив старшекурсник даже зажмурился.

— Что ты щуришься, рыло горноматки, что ты щуришься! — Коммандер-капитан даже задохнулся от возмущения. — В МОЙ КАБИНЕТ БЫСТРО! И шевели своими корявыми ходульками, пока я окончательно не разозлился.

Старина Сампей развернулся и, больше не обращая внимания на остальную мебель кубрика, в число которой, по-видимому, он занес и троих его обитателей, двинулся прямо сквозь закрытую дверь, что, впрочем, задержало его не более чем на секунду. Рядом, усердно имитируя бег на месте, рысил старшекурсник. Коммандер-капитан не терпел, когда его распоряжения выполнялись медленно, но, кроме того, он также терпеть не мог, когда его обгоняли, посему старшекурснику просто необходимо было имитировать бег, двигаясь при этом со скоростью черепахи. Впрочем, это не принесло ему особой пользы.

Когда вопли старины Сампея, изредка перемежаемые испуганно-визгливыми ответами старшекурсника, немного стихли, все трое наконец расслабились и перевели дух. Млокен-Стив рухнул на стул и вытянул ноги.

— О черт, я уж думал, что наконец достиг того места, где мне суждено откинуть коньки.

Берс, который, как обычно, выглядел свеженьким, чуть искривил губы в той гримасе, которую они с Энтони договорились считать у Берса улыбкой.

— Они уже выдохлись. Это последний.

— Ха! — Млокен-Стив скептически фыркнул.

Энтони подался вперед:

— Нет, это серьезно?

Берс усмехнулся и равнодушно отвернулся. Он не любил повторять очевидные вещи, даже если они были очевидны только для него одного.

Со дня официального начала учебного года прошла неделя. Но Энтони и Млокен-Стиву казалось, что они впервые увидели рожу курсанта-старшекурсника целую вечность назад. И начиная с того момента каждый из старшекурсников норовил вбить в их головы мысль о том, что когда они приняли решение появиться на этом свете, то совершили самую большую ошибку в своей жизни.