Бойцы тихого фронта
Шрифт:
Я отправился в Прагу немедленно после получения задания. Нужно было изучить все возможности для проникновения в компетентные круги и на заводы, где ковалось секретное оружие для новой мировой войны.
Злата Прага — так чехословаки с любовью называют свою столицу. Дворец Градчаны, великолепно сохранившийся средневековый квартал, живописная Вацлавская площадь, прелестная Влтава, тихо несущая свои пепельно-голубые воды между построенных около нее зданий и протекающая под великолепными мостами, камни которых изъедены временем многих веков, чудесные парки и сады, роскошные окрестности с полями, лесами, старинными замками и симпатичными деревеньками, — все это, собранное в неповторимый ансамбль миллионного города, очаровывает
Любил Прагу и я. Я бывал здесь до этого не раз — или проездом в Советский Союз, или для конспиративных встреч. Коммунистическая партия Чехословакии была боевой, энергичной, в стране существовало значительное прогрессивное движение, а ее народ, миролюбивый, талантливый, трудолюбивый, не был согласен с ролью, которую его правители определили Чехословакии в будущем крестовом походе на Восток. Как же могло случиться, что этот народ, влюбленный в свою землю, еще не успевший нарадоваться на свою независимость, в целом не видел, как республика медленно и неотвратимо катится к краю пропасти…
Прага жила своей обычной жизнью, правители произносили благонамеренные речи, Томаш Массарик академически спорил с теоретиками марксизма и утверждал, что «единственный путь для вновь созданной Чехословацкой республики — это путь национального единения, затушевывания классовых противоречий, развитие гармоничной демократии». В сущности, такие идеи Европа уже знала, это были обесцененные реформистские схемы «переустройства и совершенствования буржуазного общества», которые выдвигала правая социал-демократия, облегчая таким образом процесс стабилизации капитализма. Массарик, старый профессор философии и социологии, признанный борец за самостоятельное существование в годы австро-венгерского господства, первый и постоянно переизбираемый президент вновь созданной Чехословацкой республики, своей ошибочной военно-политической ориентацией объективно принес своей стране тяжелые беды. Массарик оказался неспособным надежно ее защитить, не разглядел настоящих друзей и скрытых врагов республики…
Прага жила своей нормальной жизнью, и народ, радовавшийся относительному благополучию в сложной послевоенной конъюнктуре, словно не замечал или не хотел заметить гибельную бездну. Однако активная, наиболее сознательная часть чехословацкого народа видела смертельную угрозу. Сплоченная в рядах Коммунистической партии, а позднее в рядах Народного фронта, она четко и категорически выразила свою волю.
В Праге, как и в Вене, существовала сильная болгарская студенческая организация. Впрочем, студенческих организаций было три: первая, националистическая, пользовалась покровительством болгарского царского посольства. Во вторую входили студенты, состоящие членами БЗНС, к которой терпимо относились официальные государственные власти. Третья, более малочисленная, чем вторая, но сильная и боевая, была наша.
Когда я прибыл в Прагу со специальным заданием, болгарская студенческая организация, которая в двадцатые годы существовала под названием «Нарстуд» («Народное студенчество»), после 1928 года была переименована в организацию имени Васила Левского и смогла привлечь в свои ряды широкие круги учащейся молодежи. Присутствие Георгия Димитрова и здесь оказало благотворное воздействие — относительная замкнутость старой организации уступила место более современным и дееспособным формам общения с широкими кругами честных людей, включая левых «земледельцев», которые восприняли основные принципы нашей борьбы. Таким образом, и здесь, в Чехословакии, линия Георгия Димитрова на создание Народного фронта, которая позднее стала генеральной линией нашей партии и всего Коммунистического Интернационала, одержала полную победу.
Кроме большой группы прогрессивных студентов, в Чехословакии имелось и значительное число болгарских политэмигрантов. Некоторые из них перебрались сюда из Вены, где до этого
В тридцатые годы многие болгарские политэмигранты переехали из Вены в Чехословакию — в Прагу, Братиславу, Брно, Остраву, Пльзень.
Рост нашей политэмиграции и прогрессивного студенчества в Чехословакии не был случайным явлением: он был связан со смелой борьбой, которую чехословацкие патриоты, возглавляемые своей боевой Коммунистической партией, вели против превращения Чехословакии в сателлита империалистических держав и слепое орудие их агрессивных замыслов.
Здесь мне хочется добавить, что болгарское прогрессивное студенчество и вся наша передовая политэмиграция в Чехословакии остались до конца верными революционным традициям. Они не только поддержали усилия Коммунистической партии Чехословакии в деле создания и расширения Народного фронта во второй половине тридцатых годов, но и позднее, когда Чехословакия была оккупирована гитлеровскими захватчиками, они активно включились в антифашистскую борьбу. Новая чехословацкая история включает страницы, преисполненные горячей благодарности к десяткам болгарских антифашистов, которые сражались с оружием в руках против гитлеровского фашизма, плечом к плечу с чехословацкими борцами воевали в партизанских отрядах, участвовали в славном Словацком восстании. Многие из них сложили свои головы… Вся история борьбы болгарского прогрессивного студенчества и политической эмиграции в этой стране, по существу, является частью истории боевой болгаро-чехословацкой дружбы, рожденной и закаленной в самые суровые для обоих народов времена.
В Чехословакии в течение многих лет работал целый ряд наших сотрудников. Они выполняли свои задания поодиночке или в крайнем случае вдвоем. Формы их деятельности были самыми различными. Я расскажу лишь об одной из них, которая проводилась нашим фиктивным экспортно-информационным бюро: прикрывая наш интерес к военному производству вывеской торговой фирмы, бюро смогло установить контакт с торговыми конторами военных заводов, а постепенно — и с самими конструкторами, имена которых, а тем более существо работы, содержались в тайне.
Бюро было зарегистрировано перед официальными властями с местом нахождения в Праге. Единственным его собственником являлся некто «X-1». Он изучал инженерные и экономические науки, интересовался культурой и имел верную политическую ориентацию. Благодаря своему богатому воображению и предприимчивости, «X-1» за короткое время развил энергичную и многостороннюю представительскую деятельность. Разумеется, экономический характер и сферу торговой деятельности мы предварительно обдумали до мелочей: бюро должно было интересоваться широкой номенклатурой товаров, которые имели бы спрос на чехословацком рынке, и незаметно и постепенно, как бы между прочим, вести работу в направлении, которое нас по-настоящему интересовало.
Наше торгово-экспортное бюро за короткий срок развернуло в чехословацкой столице кипучую деятельность. Быстро оценив предприимчивость «X-1», его широкие торговые интересы и знание конъюнктуры, многие промышленники и экспортные предприятия в Софии проявили к нашему бюро повышенный интерес. И вот уже оно получило образцы розового масла софийской фирмы Николы Нечева, нам было предложено взять на себя ее представительство в Чехословакии. Фабрикант и торговец коврами З. Филиппов прислал целую серию высококачественных чипровских, котленских и других ковров с просьбой предложить их на пражском рынке. Болгарский торговый союз в свою очередь уполномочил нас вести его деловые связи с Чехословакией.