Бойцы, товарищи мои
Шрифт:
Вокруг свирепствовала стужа. Казалось, что где-то близко сгущаются тучи и вот-вот грянет гром. Первым разрядом неурочной грозы стало короткое известие: на финской границе совершена провокация…
Это совсем рядом. Выходит, что беда подкатилась к порогу нашего дома. В мирную жизнь людей пришло необычное слово: «Война!»
А через год бывшие студенты надели красноармейские шинели. Они совершали многокилометровые марши, ползали до остервенения по-пластунски, хорошо познали суворовское правило: «Тяжело в учении — легко в бою».
Не испытав тягот солдатской службы, не поймешь сердца бойца, не будешь его верным товарищем и другом. Об этом не раз потом думалось Евгению
Великая Отечественная война началась для курсанта Евгения Петрова необычно. Ему только что вручили письмо, в котором жена сообщала о рождении сына. Товарищи по учебе плотным кольцом окружили молодого отца, стали горячо поздравлять его, драть уши, качать: терпи, мол, коль заимел наследника… А закадычный друг Колька Франчук крикнул на всю казарму:
— Сегодня, слава богу, воскресенье. Отметим такое дело, папаша!
«Эти слова Коли перебил горн, — писал позже Е. А. Петров. — Над палаточным городком, раскинувшимся на обрывистом берегу Даугавы, тревожно бился сигнал, сигнал тревоги.
К этим звукам мы привыкли. Без них не обходилась ни одна июньская ночь. Поднимались быстро, без суеты, действовали почти автоматически: на ощупь находили сапоги, ремни, подсумки, саперные лопаты, мчались к стойкам с оружием. Кто брал винтовку, кто изготовлял к походному маршу станковые пулеметы. Проходили считанные минуты. И вот наше военно-политическое училище уже в строю.
Так было и на этот раз. Только недоумевали: „Воскресенье, и вдруг тревога?“
Привычные отрывистые команды: „Равняйсь! Смирно! Направо! Шагом — марш!“
Тот же Франчук закричал:
— Погоняют, как вчера, до первого привала и обратно. Не пропадать же завтраку. Тем более, что сегодня, кажется, вместо чая какао. Чувствуется, как ароматом тянет из столовой…»
Но колонна продолжала ускоренно двигаться вперед. Вот и знакомый поворот. Здесь обычно останавливались. Но никакой команды почему-то не подается. Похоже, что не учебный, а настоящий форсированный марш.
Солнце набрало силу. Палит без пощады. Повлажнели гимнастерки, ка спинах ребят проступила соль. Как награды, ждали вечера.
В хуторах и на пригородных станциях странные картины. У ворот, в подъездах домов — толпы молчаливых, встревоженных людей. В окнах — любопытные лица. Старухи уголками платков утирают повлажневшие глаза.
Колонна шла к Риге, где находилось училище. Курсанты недоумевали: только что обосновались в летних лагерях, корчевали пни, посыпали песком дорожки, натягивали палатки. А тут вновь городские квартиры.
На подступах к городу колонна остановилась. Перед строем комиссар училища объявил о вероломном нападении фашистской Германии…
Обо всем этом по-журналистски спокойно, без надрыва и громких, бьющих на эффект фраз рассказал Евгений Александрович Петров в своей книге «Второй эшелон» (издательство «Знание»), выпущенной в 1970 году.
Рассказал о начале Великой Отечественной войны, о четырехлетней, полной опасности и лишений корреспондентской жизни, о работе многочисленных представителей армейского и дивизионного тыла, которые именовались тогда людьми второго эшелона.
Простота, непосредственность и бесхитростность изложения событий, их абсолютная достоверность и правдивость, предельная, я бы сказал, спрессованность фактов, непосредственным свидетелем и участником многих из которых был сам автор, делают эту книгу интересной и содержательной. В ней повествуется о советских воинах, которые не дрогнули в первые месяцы войны, о том, как обретали они воинскую силу и мудрость в больших и малых делах солдатских. С подкупающей
С первого и до последнего дня войны Евгений Петров находился на фронте — сначала рядовым корреспондентом газеты 11-й армии «Знамя Советов», а с 1944 года возглавил редакцию дивизионной газеты «Советский патриот» — самую близкую к солдатам переднего края. По собственному опыту знаю, что фронтовые газетчики были весьма сведущими в боевых делах людьми, к их мнению прислушивались, с ними считались различные категории командного и политического состава. Такая была уж у них работа. Больше и чаще других встречались они с непосредственными участниками боевых операций, глубоко изучали эти операции, анализировали и сопоставляли факты, прежде чем передать эти материалы в свои органы печати. И не раз бывало так, что в один и тот же день корреспондент завтракал в штабе дивизии, обедал на командном пункте полка, а ужинал где-то в роте, вместе с солдатами переднего края. А иногда и вообще оставался без ужина. Таких людей на фронте было не так уж много, и к ним, этим «счастливчикам», как раз и принадлежал Евгений Петров.
«Мы, корреспонденты, — чистосердечно признавался он, — по правде сказать, гонялись в поисках отважных ребят. Однажды я добрался до одной такой батареи. Решил, как говорят, с ходу брать быка за рога, начал расспрашивать, выпытывать боевые эпизоды. Но меня вежливо остановили:
„Завтракал?“
„Нет“.
„Тогда жди. Освободится котелок — испробуешь нашей каши, гречки со свининой. Язык проглотишь!“»
Пришел черед, и повар отвалил полный черпак. Петров достал из кармана алюминиевую ложку с обмотанным черенком. Торопился. Да где там! Каша почти не убывала. Вкусна, да больно горяча.
В этот момент наблюдатель доложил:
— Справа немецкие танки!
— Менять позицию! — приказал командир батареи.
Черепашками, почти бесшумно подкатились к пушкам тягачи на гусеничном ходу. К кухне прирулила полуторка. Никакой суеты. Хладнокровно и деловито.
Корреспондент так и продолжал стоять с дымящимся котелком, не зная, куда податься.
— Становись на крыло, — крикнул ему водитель полуторки. — На новом месте доешь. Не пропадать же добру!
К этому эпизоду относишься с полным доверием. Автор, как всегда, ничего не говорит о себе, о своем участии во внезапно разыгравшемся бое, но мы знаем, что корреспонденты в таких случаях не оставались в стороне. Четыре дня гудела земля под ногами воинов. Части 11-й армии, принявшие первые бои на литовской границе, отбросили гитлеровцев на сорок километров. Враг не ожидал контрудара советских войск. И это его так ошеломило, что 19 июля он вынужден был прекратить наступление и перейти на этом участке к обороне. Тогда же Евгений Петров отметил в своем блокноте: «Исхожена вдоль и поперек земля под Старой Руссой. „Исхожена“, пожалуй, не то слово. Газетчики вместе с солдатами ползали по-пластунски, перебирались через трясины, окапывались. Старыми знакомыми стали отдельные кустики, пригорки, ручейки».