Бойфренд для Цесаревны
Шрифт:
— Джессику? Хорошая девочка. Красивая.
— Ну вот видишь, поэтому настой в этом плане Павла. Я очень надеюсь, что он заинтересуется хорошей и красивой девочкой.
— Я тебя поняла, Фролушка. Я его подготовлю…
— Андрюша! — Ольга смотрела в мобильный. Это был видеозвонок. На неё с экрана мобильного смотрел молодой Самарин. Рот до ушей.
— Ольга! Здравствуй, солнце моё!
— Андрюшенька. Господи, я молилась за тебя.
— Я знаю. Почувствовал это. Там, под землёй.
— Под какой землёй, Андрей? — Её Императорское Величество удивлённо смотрела на парня.
— Я тебе потом расскажу. Знаешь, что я тебе привезу? — Самарин
— Что это, Андрей?
— Это один из языческих индейских богов. Он чем-то змея напоминает. И он из золота.
— И где ты его взял?
— Об этом тоже потом расскажу, когда приеду.
— Андрей, а когда ты приедешь? Я очень соскучилась по тебе. Я хочу, чтобы ты прилетел как можно быстрее. Если надо, то могут тебя привести военно-транспортным бортом.
— Не надо, Оль. Тут дел у меня вагон и маленькая тележка. Я же в наследство вступаю. А у меня уроды часть рудников и приисков отжали. И обогатительный комбинат. Ты же не хочешь, чтобы я всё это просто так отдал? Да и дед меня не поймёт.
— Хорошо. Но сколько тебе надо времени?
— Я не знаю, солнце моё. Мало вернуть назад рудники и производство. Тут всё надо проверять. Из Буэнос-Айреса мне прислали пару ревизоров, но этого катастрофически мало. Я у деда запросил ещё людей. Те, кто должен был ревизию проводить, летевшие со мной, все погибли. Ещё часть была убита или ранена в самом Буэнос-Айресе в результате попытки переворота. Управляющий и вся его шайка сбежали. Как мне сказал один из ревизоров, тут хорошо и много воровали. У меня воровали. У Самариных воровали. Сколько украдено, пока не знаем. Проверку только начали. Но много, это уже можно сейчас сказать. Дед мне пообещал, что управляющего и его людей найдут. И деньги, пусть не все, но большую часть вернут. Поэтому, любимая, я пока не знаю, сколько тут пробуду… Оль, я тоже по тебе очень скучаю.
— Андрюша, почему ты не в костюме или, на крайний случай, не в джинсах, а в камуфляже? И на заднем плане, это кто? Военные?
— Это парни из РОЗы.
— И что ты собираешься делать?
— Забрать один прииск. Вернее, вернуть его. Оль, не беспокойся. Я сам в разборку не лезу. Да и не пускают меня туда. Парни сами разберутся. А я буду только фиксировать, что моё имущество вернулось назад к своему хозяину. Вот и всё. Успокойся, никакой опасности мне нет.
— И всё же, Андрей, будь осторожен.
— Обещаю.
— Я тебя очень, очень сильно люблю. — Ольга поцеловала экран мобильника.
— Я тоже тебя очень сильно люблю, моя царица…
…Ольга отключилась. Я положил мобильник в нагрудный карман. Все уже были готовы. Мы должны были лететь четырёх вертолётах. Два боевых и два транспортных. Все вертушки были уже готовы. Парни из РОЗы уже загрузились в транспортники. Туда же загрузились и американцы, группа Фрэнка. Не, ну а что? Подписался Фрэнки, будь добр полезай в кузовок. Но американцы не парились. С парнями из РОЗы они уже сработались, когда чистили два предыдущих рудника. Местная голытьба и гопота, называющая себя повстанцы, ничего, блин, в этом мире не меняется, что здесь, но в моей реальности в Латинской Америке, постоянно были какие-то повстанцы. Большинство из которых боролась не понятно за что. Не, были и идейные, типа анархистов и прочей шоблы. Но, как оказалось, бойцы из них были никакие, от слова совсем. Мои парни, плюс головорезы Фрэнки гоняли этих повстанцев сЦанными тряпками только в путь, пиная в задницу. К тому же, боевики РОЗы были хорошо натасканы ещё и в контрпартизанской деятельности. Впрочем, группа Фрэнка тоже знала в этом толк.
Летели меньше часа. Вскоре мне доложили, что мы на подходе к руднику.
— Что Андрей, жалко да?
— Конечно, жалко. Вы тут всё разбомбите, а мне потом восстанавливай.
— Не суетись, Самарин. Пилоты знают, что делают. Работают ювелирно.
Ли негласно взял надо мной опеку. Постоянно находился рядом, типа личный телохранитель. Я не возражал.
Пока боевые вертушки развлекались, транспортники сели и из них посыпались бойцы, с ходу вступая в бой.
— Ты никуда не идёшь, Андрей. Сидим в вертушке. Когда парни всё закончат, тогда и выйдешь к народу.
— Да я и не собирался воевать тут. Навоевался уже, по самые гланды. Особенно в этих чёртовых джунглях.
— Ну и славно.
Я хоть и не лез в заварушку, но мой пистолет был у меня, плюс автомат и пара ручных гранат. Это на всякий пожарный. Бой, а точнее зачистка длилась ровно двадцать минут. И то большая часть времени ушла на выискивание спрятавшихся сеньоров-мучачос-кабальерос. Ли сообщили по рации, что можно выходить.
— Пошли, Андрей.
Мы вылезли из вертолёта. Он хоть и был транспортником, но у него на турели стоял крупнокалиберный пулемёт, так что стрелять можно было прямо из транспортного отсека. За пулемётом сидел боец из РОЗы. Парни стаскивали на площадку перед главным административным зданием трупы повстанцев. Набралось в общей сложности целых три десятка тушек. Ещё человек двадцать стояли на коленях с заложенными за голову руками. Стояла тишина. Все молчали. Фрэнк заинтересованно смотрел на меня. Ему понравилась моя речь, которую я толкнул перед пленными на прошлом руднике. Я молча обошёл мёртвых, выложенных в один ряд. М-да, пошли за шерстью, остались стриженными и ещё не совсем живыми. Потом подошёл к пленным.
— Английский кто из вас знает? — Задал громко вопрос. Руки подняли пятеро. Печально. Подозвал парня из РОЗы, он хорошо говорил по-испански. Вернее, это был его родной язык. Сам он был родом, как раз из Аргентины.
— Алекс, переводи. — Вообще, его имя было Алехандро. Но я сократил его до Алекса. Он был не в обиде. — Итак, граждане уголовники. Воры, рецидивисты, насильники и убийцы. — Алекс перевёл. Пленные молчали. Кроме одного.
— Мы не воры. Мы на своей земле. Мы пришли за своим. Это принадлежит народу Аргентины. — Выдал он спич на испанском. Сразу видно, идейный. С какой ненавистью смотрит на меня, как рабочий класс на мировую буржуазию. Хотя я и был представителем трансконтинентальной буржуазии. Но вот он на представителя рабочего класса как-то не тянул. Я с интересом смотрел на него. Усмехнулся.
— Значит земля принадлежит народу Аргентины?
— Да. А если кто и воры, то это вы.
— Вынужден с тобой не согласится, кабальерос. РеволюциЁнер? Большевик? Коммунист?
— Я революционер-анархист. — Он попытался гордо на меня посмотреть, но получилось откровенно плохо. А как иначе, если стоишь на коленях, руки на затылке и смотришь с низу вверх.
— Анархист? Понял. То ещё дерьмо. Анархия мать порядка. Батьку Махно тебе в зад. Но всё же в одном я согласен, народу Аргентины, в этой стране, должно принадлежать многое. Но вот именно это моё. Знаешь почему? А потому, что всё это построено моими предками. А раз они построили, вложили сюда кучу денег, то и принадлежит это теперь мне. Кстати, я сам аргентинец… Чего так смотришь? Да, я аргентинец, пусть и русский. Я родился здесь. — Легенду надо было поддерживать.