Бойфренд для Цесаревны
Шрифт:
— Причём здесь он и протокол о государственной измене? — Девчонка требовательно смотрела на генерала. Он достал из кармана платок и вытер свою плешь на макушке. И тут вступил в разговор в цивильном, который зашёл вместе с девчонкой.
— Цесаревна Ольга Николаевна, прошу меня извинить. Но у него при себе найдены фальшивые деньги, фальшивые документы несуществующей страны и средства связи. Вот он, сотовый телефон, видите, лежит на столе. Причём написано «Самсунг» по-английски. Но такой фирмы не существует. Вы уверены, Ваше Высочество, что нападение на Вас не было инспирировано иностранной
У меня начиналась тихая паника. Да мать вашу!
— Что? Вам мало того, что на меня навешивают кучу диких статей, грозят каторгой лет на двадцать и виселицей, а тут ещё шпионом меня пытаетесь выставить? Одуреть! Ну давайте. Чей я там шпион? Уверен, что вы докажите, что я агент разведки Гондураса и до кучи Папуа-Новой Гвинеи.
Все пятеро, включая пигалицу, молча на меня смотрели. Я заткнулся.
— А молодой человек с юмором. Он тут нам такое наговорил, что я даже не знаю. Цирк какой-то. — Усмехнулся дядька из уголовки, вернее из сыскной полиции. Меня достала вся эта хрень. Куда я попал, явно в дурку! Зло посмотрел на сыскаря.
— Вот именно, цирк какой-то тут развели. Ага, как же нет такой страны, как Россия. Я так и поверил. И ещё, Кеннеди грохнули в 1963 году в Далласе. И он был не 36, а 35 президентом. А убийство повесили на Ли Харви Освальда, сделав из него крайнего. Об этом все знают, а Вы мне тут лажу какую-то лепите.
— О чём это он? — Спросил генерал чела из уголовки. За него ответил тот, который был в форме.
— Ваше сиятельство, молодой человек утверждает, что 36 президент Северо-Американских Соединённых Штатов Джон Фицджералд Кеннеди был убит в 1963 году. В Далласе, как оказывается.
— Однако!
Ко мне шагнула девчонка. Посмотрела на кадра в цивильном, который их превосходительство.
— Господин полковник, я понимаю, что есть протокол. Но наручники снимите с него. И это не обсуждается.
— Хорошо, Ваше Императорское Высочество. — Меня тут же освободили. Я встал со стула, растёр запястья. Она смотрела мне в глаза.
— Мы не успели познакомится. Как тебя зовут?
— Андрей. Самарин Андрей.
— А меня Ольга. — Она протянула мне свою ладошку. Я её аккуратно пожал. Брови у девушки удивлённо изогнулись. Не понял? Я что опять косяк какой допустил? Посмотрел на сопровождающих её. Генерал покачал осуждающе головой.
— Высокородной даме, а тем более Цесаревне, принято целовать ручку.
— Правда? — Я смотрел удивлённо на генерала. Тот кивнул. Перевёл взгляд на девчонку. — Ну извини, подруга. Я не обучен придворному политесу. Наверное, во мне высокородности не хватает. Но я могу поцеловать, мне не в лом.
Она улыбнулась, ручку свою убрала.
— Спасибо, Андрей, но достаточно и пожатия.
Но если она смотрела на меня с любопытством, то весь мужской кагал, бывший в комнате, глядел на меня, как на врага народа. Твою душу, стоит ей уйти, как меня, сто пудово, ногами пинать будут.
Ольга обратилась к генералу.
— Граф, я очень надеюсь, что во всём разберутся и выяснят, что Андрей не виноват.
— Цесаревна, мы разберёмся с этим вопиющим случаем. Обещаю, что Самарина не тронут.
— А он случаем не из этих Самариных? — Вдруг спросил генерал. — Фрол Некодимыча, купца первой гильдии, промышленника и, так называемого, оружейного барона? Больно этот молодой человек на старшего внучка его похож.
— Я тоже это заметил. — Ответил полковник. — Но старшего внука зовут Владимир. Это я точно знаю. Есть ещё Павел и Игорь. Андрея среди Самариных нет. Мне по долгу службы приходится общаться с главой их семьи.
Ольга посмотрела на меня.
— Андрей, я очень надеюсь, что ты ни в чём не виноват. И когда ты освободишься, то хочу пригласить тебя к себе в гости. После завтра у меня День Рождения. — Я заметил, как у мужчин округлились глаза.
— Но Ваше Императорское Высочество, это нарушение… — Начал генерал, но Ольга его перебила.
— Нарушение дворцового этикета? Бросьте, граф. Мы живём в 21 веке, а не в средневековье. Не в 19 веке и даже не в 20. И если я пригласила Андрея к себе на День Рождения, значит он имеет право туда прийти. А вы с господином полковником позаботитесь об этом. И ещё позаботитесь, чтобы с Андреем какого несчастного случая не произошло, чтобы не упал случайно, ногу себе не сломал или ещё что. Вы меня хорошо поняли, граф? — Она смотрела на генерала. Тот кивнул, заверил её, что всё будет хорошо. — Господин полковник? — Теперь уже смотрела на, как я понял, главу Корпуса Жандармов, это тех боевиков, которые меня упаковали.
— Не беспокойтесь, Ваше Императорское Высочество. Раз Вы пригласили Самарина на свой День рождения, значит он там будет.
Прежде чем покинуть комнату, она ещё раз взглянула на меня, улыбнулась и вышла. Генерал и полковник, бросив на меня ну очень хмурые взгляды, тоже отвалили. Остались те двое, которые изначально меня допрашивали. Они оба перекрестились, выдохнули облегчённо. Потом уставились на меня. Я сделал физиономию кирпичом и выдвинул нижнюю челюсть. Если это не глюк и не разводка, то, по ходу, я заполучил очень мощную крышу.
— Извините, граждане начальники, а сколько лет исполняется… — Я замолчал, глядя на них.
— Её Императорскому Высочеству, Ольге Николаевне исполняется 22 года.
— Как 22? Я думал ей 16, максимум 17! — Они молча глядели на меня. — Ладно, 22, значит 22. — Немного помолчал, потом ухмыльнулся. — И всё же Кеннеди грохнули в Далласе, в шестьдесят третьем. И не гоните мне пургу…
Глава 2
Родня
— Тяжёлый случай. — Покачал головой Пётр Иннокентьевич. Он собрал все мои вещи, сложил их в полиэтиленовый пакет с надписью: «Вещественные доказательства». — Пойдёмте, Вениамин Иванович. А Вы, молодой человек, посидите здесь. — Сказал он мне.