Бойня
Шрифт:
На следующем перекрестке я снова развернулся. Даниэль смотрела в заднее окно на едущие за нами машины.
— Нет, кажется, нас никто не преследует.
— Это хорошо.
— Ну что, теперь можно расслабиться?
— Человека, который приедет за тобой сегодня ночью, зовут Своллоу, — сказал я. — Когда подъедет машина, пусть охранники на входе спросят у шофера, как его зовут. Если это будет не Своллоу, позвони в контору по найму автомобилей и проверь. — Я протянул ей свой бумажник. — Их карточка сверху.
Она взяла карточку
— Ну, о чем ты еще не подумал?
— Кабы я знал!
Даже несмотря на то, что я заложил петлю, от Виндзора до Чизика было рукой подать, и мы оказались на улице, ведущей к студии, задолго до половины седьмого.
— Ну что, пойдешь туда? — спросил я.
— Не хочется... Поставь машину так, чтобы можно было сидеть и смотреть на воду.
Я нашел на набережной место, откуда были видны бурые воды, медленно ползущие против течения, затопляя илистые отмели: начинался прилив. Морские чайки летели навстречу ветру и хрипло кричали, по реке пронеслась шлюпка-четверка с рулевым, гребцы лихорадочно работали веслами...
— Я... я хочу сказать тебе одну вещь, — нервно начала Даниэль.
— Нет! — с болью ответил я. — Ты же не знаешь, о чем я хочу сказать...
— Сегодня была проверка.
— Иногда я забываю, что ты умеешь читать мысли, — медленно произнесла Даниэль.
— Не умею. Только иногда. Ты же знаешь.
— Но вот сейчас ты прочел мои мысли.
— Бывают дни получше сегодняшнего, — безнадежно сказал я.
— А бывают похуже.
Я кивнул.
— Не смотри так печально! — сказала она. — Я этого не перенесу!
— Если ты выйдешь за меня замуж, я все это брошу.
— Ты серьезно?
— Серьезно.
Она не особенно обрадовалась. Похоже, проиграл я по всем статьям...
— Я... э-э... — слабо произнесла она, — я выйду за тебя замуж, если ты это не бросишь.
Я подумал, что ослышался.
— Что ты сказала?!
— Я сказала... — Она остановилась. — Ты вообще хочешь на мне жениться или нет?
— Что за идиотский вопрос?
Я наклонился к ней, а она ко мне, и мы поцеловались так, словно встретились после долгой разлуки.
Я предложил перебраться на заднее сиденье, и мы так и сделали. Но вовсе не затем, чтобы заниматься любовью: отчасти потому, что на дворе стоял белый день и мимо то и дело кто-то проходил, отчасти потому, что на заднем сиденье места было мало. Мы просто сидели обнявшись. После прошедших недель мне это казалось невероятным счастьем, и я столько раз говорил об этом, что, наверно, до смерти ей надоел.
— Я совсем не собиралась этого делать, — говорила Даниэль. — Когда я вернулась из Озерной области, я все собиралась тебе сказать, что между нами все кончено, что это была ошибка...
— А почему ты передумала?
— Не знаю... Много почему. Мы так долго были вместе... и вчера мне тебя так не хватало... Странно... И Литси так тебя уважает... Бетси говорит, что мне повезло... А жена Джо... Ее стошнило,
Я прижал ее к себе. Я чувствовал, как колотится у нее сердце.
— А сегодня я бродила по ипподрому, смотрела на все это и думала, хочу ли я жить такой жизнью: ипподромы, ипподромы, зима, холод, вечная тревога... каждый раз смотреть, как ты садишься в седло, не зная, будешь ли ты жив через полчаса, и не думая об этом... и так раз пятьсот-шестьсот каждый год... Я смотрела на других жокеев, которые шли в паддок... Они все такие же, как ты, — спокойные, словно в офис идут.
— Нет, что ты! Это куда лучше, чем офис.
— Да, для тебя лучше. — Она поцеловала меня. — Скажи спасибо тете Касилии: это она меня пристыдила и заставила снова поехать на ипподром. Но все-таки главное — это жена Джо. Я представила, каково это будет — жить без тебя... Жить без страха и без Кита, как она сказала... И я решила, что лучше выбрать страх.
— А потом не стошнит?
— Вечное волнение... Она сказала, что всем женам рано или поздно приходится через такое пройти. Подозреваю, что и некоторым мужьям тоже.
«Странно, — подумал я, — как может перемениться вся жизнь за какую-то минуту!» Все уныние прошлого месяца улетучилось, как паутина, которую смахнули веником. На сердце у меня было легко, я был сказочно счастлив, даже больше, чем в самом начале. Быть может, человеку действительно необходимо утратить и снова обрести самое дорогое, чтобы испытать подобную радость.
— А ты не передумаешь? — спросил я.
— Не передумаю, — ответила она. Большую часть оставшегося времени она доказывала мне серьезность своих намерений, насколько это было возможно в такое время в таком месте.
В конце концов я проводил ее в студию и поехал обратно на Итонсквер в состоянии блаженной эйфории. Впрочем, я успел вовремя вернуться с небес на землю, чтобы аккуратно поставить машину на обычное место перед гаражом. Я выключил мотор и некоторое время сидел, рассеянно разглядывая свои руки и думая о том, что может ждать впереди. Меня слегка передернуло. Я позвонил в дом. Литси снял трубку сразу, словно ждал звонка.
— Я в переулке, — сказал я.
Глава 20
Мы не знали, как он явится, когда и явится ли вообще.
Мы дали ему возможность и повод. Сообщили место и время, когда он сможет наконец убрать со своего пути непреодолимое препятствие. Но примет ли он это косвенное приглашение? Бог весть... Анри Нантерр... Само это имя звучало угрожающе. Я думал о том, что он был в Виндзоре и пытался добраться до Даниэль. Быть может, до сегодняшнего дня он даже не знал ее в лицо.