Бойся моего ада
Шрифт:
Как нас такое пришло в голову — неизвестно. Подростковый возраст это вообще тяжело.
Но куда хуже было другое. Пока мы бесились играли в это, не заметили, что кто-то из нас случайно толкнул дверь и она открылась. Мимо как раз проходил Аш, а я чуть ли не в засос выцеловывала фотографию его одноклассника.
Наверное, я никогда не забуду то, как у Аша перекосило лицо. А хотелось бы. Вообще взять и вырвать этот момент из памяти. Или сквозь землю провалиться.
Но именно в этом и был главный минус того, что мы с самого детства вместе. Мы друг у друга видели разные моменты.
— Ваши ебанные ночевки это отдельный вид гребанного пиздеца, — у Аша дернулся глаз. — Но ты не только во время них бесила. Каждый день. Постоянно ты какую-то хрень выделывала.
— Да мы в более взрослом возрасте почти не виделись. Я постоянно была на тренировках или с друзьями, — не соглашаясь, я качнула головой. — Поэтому знаешь, ты слишком сильно утрируешь. И сейчас я все время пытаюсь наладить отношения с тобой, а ты постоянно меня оскорбляешь.
— Знаешь, как было спокойно те полгода, которые я тебя не видел? Но нет, блять, ты появилась и через пару дней на мне уже гребанная метка. Так, может, ты со своим желанием наладить отношения пойдешь куда подальше?
— А вот и пойду, — я стиснула зубы. — Скоро наш отец вернется и я наконец-то смогу покинуть этот чертов колледж. И уж поверь, после этого мы больше не увидимся. Хватит с меня.
— «Наш» отец, — Аш цинично повторил эти слова.
— Ой, да. Прости. Он не наш, а, как оказалось, только твой. Но, знаешь, плевать. Новость про отсутствие кровной связи я уже пережила и папа для меня так и остается папой.
— Да мне плевать. Хоть полностью забирай его.
В прошлом, причем очень давно, мы были олицетворением идеальной семьи. Я обожала своих родителей, но когда мне было десять, мамы не стало. По папе это очень ударило. Он слишком сильно ее любил. Да и я была не в себе. У меня весь мир полностью и безвозвратно рухнул, но, единственное, что мы могли, это поддерживать друг друга. И вот я без сомнений могла сказать, что папа для меня являлся самым дорогим человеком на свете. Я вообще всегда была папиной дочкой и с годами это лишь сильнее закреплялось. Да и он ко мне относился, как к обожаемой принцессе.
А вот с Ашем у него отношения не заладились. Все-таки у брата слишком тяжелый характер, из-за чего даже отец не мог найти с ним общий язык. Хоть и бесконечно пытался это делать. Но становилось наоборот все хуже и хуже. Уже даже критично.
Ну и судьба в итоге сыграла с нами злую шутку. Оказалось, что Аш его родной сын, а вот я — нет.
Просто, когда родители сошлись, у мамы уже была я, а у папы — Аш. Ну и они решили держать в секрете то, что мы не родные. Вот только секрет рухнул полгода назад.
Осознавать то, что мой папа, оказывается, мне не папа, было тяжело. Даже сильнее, чем можно себе представить. Но я прошла через это. Мы долго разговаривали и я прямо сказала, что для меня по отношению к нему ничего не меняется. Мы с ним все так же оставались крепкой семьей.
— И я еще раз повторю — я намеренно не мельтешила у тебя перед глазами, — процедила, сквозь плотно стиснутые зубы. — Между прочим, я тебя сегодня вообще почти не замечала. Поэтому, если я так мешаю тебе, просто не смотри
Я пошла дальше, добавляя:
— Ну и давай держаться подальше друг от друга.
— Отличная идея.
Когда мы вернулись к домикам, то все будто куда-то испарились.
Лишь пару учителей разжигали костер.
Я скинула ветки, которые насобирала и после этого голос одной из преподавательниц раздался за моей спиной:
— Наконец-то вы вернулись! Раз уж вы брат и сестра, придётся поселить вас вместе, — учительница, поправив очки, пристально вгляделась в списки. — Не вижу в этом ничего страшного.
— В каком смысле «вместе»? — я словно застряла на этих словах, моё сердце сжалось. Глаза распахнулись так широко, что казалось, ещё немного — и они выпадут.
— С каких это пор родство — веский повод для того, чтобы нас принуждать жить вдвоём? — Аш вздрогнул, его голос зазвенел холодной, почти угрожающей ноткой. Я увидела, как его глаз дёрнулся, а взгляд помрачнел, став чёрным и глубоким, как ночное небо перед бурей.
— Повод? Да нет его, — учительница устало вздохнула, но её голос оставался непоколебимо ровным. — Просто у нас нет другого выхода. Пока вы неизвестно где пропадали, все остальные студенты уже заняли свои места. Остался лишь один домик, — она ткнула куда-то в сторону, словно это была последняя пристань на краю света. — Он давно пустует, но там есть кровати. Вдвоём придётся пока там устроиться.
15
Мы с Ашем одновременно обернулись в ту сторону, куда указала учительница. Тёмный, почти скрытый за деревьями домик выглядел так, будто давно не видел ни света, ни людей. Сгущающаяся тьма, казалось, дышала вокруг него, придавая месту еще более зловещий вид.
Аш нахмурился и, отвернувшись, мрачно проговорил:
— Отлично. Прямо «семейное» приключение.
Это было катастрофой, но сколько бы мы не спорили с учительницей, других вариантов не было. Я бросила на Аша короткий взгляд и, собравшись с силами, сказала:
— Давай просто переночуем. Завтра все-равно возвращаемся в колледж.
Аш лишь усмехнулся, его глаза блеснули презрением:
— Спать в одном домике? Да уж, великолепно. Надеюсь, тебе не захочется вдруг обсуждать сны, как ты обычно любишь это делать со своим подружками. — Он развернулся и пошел к домику, не оглядываясь.
Едва мы зашли внутрь, холодные тени обволокли нас. Домик был мал, обставлен скромно: две кровати, старый стол и потрескавшиеся полки, на которых когда-то, возможно, стояли книги или свечи. Запах сырости и времени будто впитался в стены.
— Думаешь, этот домик проклят? — не удержавшись, спросила я, обводя комнату взглядом. — Именно так все начиналось в фильме ужасов, который я смотрела в последний раз.
Аш бросил свой рюкзак на одну из кроватей:
— Пожалуй, хуже проклятия — только ночевать тут с тобой.
Я скрестила руки на груди, стараясь удержаться от ответа. Вместо этого подошла к окну, за которым сгущалась ночь. Деревья за стеклом казались движущимися тенями, а лес, который мы недавно покинули, теперь выглядел совсем устрашающе.